Сагертская Военная Академия. Наталья Андреевна Самсонова

напомнила я. – Да, с полного согласия работника парка, но – украли. И сейчас мы, на минуточку, в казематах.

      Лилей тут же принялся менять свой внешний облик, но ему не хватало сил. Или питания? В общем, он постепенно возвращался к прежнему облику. Только цветы были тощенькими и все так же неестественно вывернутыми.

      – Ты больше не поджигаешь? – спросила я цветок, и тот неловко пошевелился. – Тогда забирайся мне на голову и попробуй притвориться частью прически.

      И уже через пару минут я остро пожалела, что все это затеяла. Тонкие корешки, оплетающие отдельные волосинки, порождали непередаваемо мерзкие ощущения. Я вытаращила глаза и крепко вцепилась в лавку, потому что больше всего мне хотелось запустить пальцы в волосы и со смаком почесаться. Так почесаться, чтобы разодрать кожу головы в кровь.

      – А теперь я знаю, что чувствуют блохастые псы, – сдавленно просипела я.

      – Зато Лилей спрятался почти полностью, наружу только цветочки торчат, – утешила меня Нольвен.

      – У меня нет столько волос, – усомнилась я. – Он же крупный.

      – Жить хочет, – пожала плечами Нольвен. – Давай поиграем?

      – Ты взяла карты? – заинтересовалась я.

      – Не, поназываем медицинские проклятья, – пояснила моя лисонька. – Кто меньше знает, тот забирается на лавку с ногами и кукарекает.

      – Ну давай, – прищурилась я.

      Битва вышла славной. Мы азартно перекрикивали друг друга, вспоминая самые старые и изощренные проклятья, но, увы, я проиграла. Это даже не было обидно – проиграть в такой игре одной из рода Лавант совсем не стыдно.

      Одна беда: именно в тот момент, когда я (весьма музыкально) кукарекала, дверь в нашу камеру открылась и внутрь вошла Мера. В сопровождении того толстячка, который нас сюда определил.

      – Преемственность поколений, – хмыкнул он и кивнул на стену. – Вон там ваша бабушка, квэнти Конлет, нацарапала неприличное слово. А сверху заполировала его каким-то хитрым проклятьем – ни закрасить, ни соскоблить.

      – Мэль, детка, рассвет еще не наступил, – усмехнулась бабушка, – рано ты глотку драть начала. Давайте, девоньки, на выход.

      – А что хоть случилось? – спросила Нольвен. – Мы как-то даже понять ничего не успели.

      – Там еще работают специалисты, – толстячок заговорщицки улыбнулся, – скажу по секрету: кто-то из ваших сокурсников притащил одну, м-м-м, сушеную травку, которая сгорела и оставила после себя, мгм, не слишком хороший дым. Но, будто этого было мало, ваша сокурсница, Миала Росхем, упала прямо в огонь и ее бабочка, уже полностью готовая к созданию фейерверка, этот самый фейерверк и устроила.

      – А все остальные иллюзии были настроены по принципу цепной реакции, – кивнула я. – Ну а нас-то за что?

      – Не признали вас мои стражники, – засуетился толстячок. – Алвориг Тенеан кричал, что все из-за вас, вот вас и прихватили. Подумали, что боевики в преддверии Турнира воду мутят.

      – Хорошо, – согласилась я. – Тогда Стевена за что?

      – Ну а где же это видано, чтоб мужчина с кулаками