Мой препод – Лёд. Лина Коваль

каждый раз выворачивало от накатывающего чувства вины. До хрипоты обидно, что я оказалась такой дурой и попала в тот дом. Возможно, случись это сейчас – вела бы себя по-другому. Но мне было шестнадцать.

      Я росла крохотным, задиристым птенцом, который случайно выскользнул из гнезда и осознал, что такое лес, полный опасностей. Жестокий лес.

      Не знаю, по своему ли желанию к нам в дом часто начал приезжать Демидов?..

      Сейчас не покидают сомнения – может быть, его папа мой надоумил? Отец тогда что только не пробовал. Психолог, клиника, друзья, отпуск – все попытки были напрасными.

      А когда Лев Викторович проявил ко мне дружеский интерес, я воскресла. Действительно, начала забывать ту ночь. Потихоньку стала почти что прежней. С оговорками, конечно.

      А потом он уехал. Как раз начался новый учебный год, поэтому я быстро переключилась на десятый класс. Тем более, Демидов сам заверил меня, что никогда в жизни больше не вернется в наш город.

      Эгоистично, но так мне было легче.

      Знать, что никогда его не увижу…

      Я просто начала жить дальше.

      Единственное, за что мне немного стыдно – это моё поведение в то время. Его общение я восприняла как что-то большее и возможно была надоедлива.

      Закатываю глаза от раздражения на саму себя.

      Совершенно точно была.

      Ничего особенного. Я не вешалась на него и ни в коем случае не приставала. Слишком хорошо воспитана для этого. Просто меня было много, а Демидов не очень и возражал. Наше общение было чудаковатым хотя бы потому, что мы часто просто молчали. Я была не очень болтлива в силу психологической травмы, он – в силу дурацкого характера.

      Мотаю головой.

      Прошло два года.

      Сейчас, видит бог, я больше за ним не увиваюсь. И его обвинения удивительны.

      – Приехали, – слышу бодрый голос водителя.

      Молча выбираюсь из машины и, надев рюкзак, складываю руки на груди. Украдкой наблюдаю, как мой спутник застегивает куртку, закрывая горло от ветра.

      – Нам туда, – кивает Лев Викторович.

      Дожидается, пока я начну движение и невозмутимо следует за мной. До канатки добираемся довольно быстро, молча. Вокруг довольно много людей, это немного ослабляет напряжение между нами.

      – Юль, погоди, – говорит он, ухватываясь за мой локоть.

      – Что? – поворачиваюсь, освобождая руку.

      Демидов внимательно изучает моё лицо и немного потерянно озирается по сторонам, словно говорить ему сложно.

      – Прости. Я не должен был срываться на тебе. Ты стала очевидцем сцены, у которой я бы не хотел свидетелей. Поэтому разозлился и вывалил всё это на тебя.

      Киваю еле заметно.

      – Я не преследую вас, – сужаю подозрительный взгляд.

      – Я знаю.

      – Вы сами настаивали, чтобы я здесь оказалась. Поездку я не планировала и не хотела. Ехать вместе с вами на встречу с вашим отцом – тоже ваше предложение.

      – Я знаю, Юля, – повторяет он.

      – Если уж кого-то обвинять так это вас. Немного не понимаю – зачем вам все это? – начинаю заводиться.

      – Что? – теперь его очередь