Путь врат. Парень, который будет жить вечно. Фредерик Пол

доел омлет и задумчиво смотрел на меня. Дорри тоже. Она вернулась к пластиковой стойке и снова взяла в руки сверла в обертке со смазкой. Я улыбнулся ей.

      – Красиво, – сказал я, имея в виду музыку. Оклендский филармонический перешел к той части, когда выходят маленькие лебеди и, держась за руки, исполняют на сцене па-де-катр. Это всегда было моим любимым местом в «Лебедином озере»… но не сейчас.

      – Остальное послушаем позже, – сказал я и выключил запись.

      Коченор рявкнул:

      – Ну ладно, Уолтерс. Что происходит?

      Я опустил пустой контейнер от иглу и закурил сигарету, потому что понял: больше мне можно не беспокоиться о сбережении кислорода.

      – Есть несколько вопросов, которые меня тревожат, Коченор. Во-первых, почему вы связались с профессором Хеграметом?

      Он улыбнулся и явно успокоился.

      – О, так вот что вас беспокоит. Нет причин, почему бы не сказать вам. Я многое проверил и разузнал о Венере, прежде чем прилететь. А почему бы и нет?

      – Конечно, но почему вы дали мне понять сначала, что ничего не знаете?

      Коченор пожал плечами.

      – Если у вас есть хоть немного мозгов, вы должны знать, что глупые не становятся богатыми. Думаете, я проделал столько миллионов миль, не зная, что тут обнаружу?

      – Нет, конечно, но вы постарались убедить меня, что не знаете. Ну, не важно. Итак, вы обратились к кому-нибудь, чтобы узнать, что приличного можно стянуть на Венере, и этот человек направил вас к Хеграмету. А дальше что? Хеграмет сказал вам, что я настолько глуп, что стану вашим мальчиком?

      Коченор уже не выглядел таким невозмутимым, но и не стал еще агрессивным. Он спокойно сказал:

      – Да, Хеграмет упомянул ваше имя. Сказал, что если я хочу найти девственный туннель, лучший проводник вы. Потом ответил на множество вопросов о хичи и тому подобном. Итак, да, я знал, кто вы такой. Если бы вы не пришли к нам, я бы сам пришел к вам; вы мне сберегли много сил.

      Я сказал, испытывая при этом легкое удивление:

      – Знаете, я думаю, вы говорите правду. Только об одном вы умолчали.

      – О чем?

      – Вы ведь здесь не для развлечения, верно? Вам нужны деньги. Очень нужны. – Я повернулся к Дороте, неподвижно стоявшей со сверлами в руках. – А как вы, Дорри? Вы знали, что старик разорен?

      Не слишком умно с моей стороны так поступать. Я сразу понял, что она сделает, и отбросил упаковку с иглу. Но она успела уже выронить сверла. К счастью, они упали плашмя и режущие кромки не обломились.

      И этим она ответила на мой вопрос.

      – Вижу, он вам об этом не сказал, – заметил я. – Тяжело для вас, куколка. Его чек за полет на «Юрии Гагарине» недействителен, и, думаю, тот, что он дал мне, не лучше. Надеюсь, свое в мехах и удовольствиях вы уже получили, Дорри. Советую спрятать все полученное, пока не затребовали кредиторы.

      Она даже не взглянула на меня. Смотрела на Коченора, и весь его вид подтверждал, что услышанное ею – правда.

      Не знаю, чего я от нее ожидал: гнева, упреков, слез. Но она только прошептала:

      – О