И через все это…. Анатолий Горсков

извинялся, то снова называл меня какими-то странными словами, потом меня опять куда-то повели. Голову зачем-то запрокинули назад. Когда я немного пришел в себя, понял, что сижу в трусах и майке в медпункте с засунутой в нос ватой. Рядом на стуле сидела классная и тихо плакала, медсестра в белом халате совала ей под нос какой-то пузырек. Я ничего не понимал. Тут вошла нянечка и принесла мою одежду:

      – Погладила, почти высохло, а кровь отстирала. Одевайся давай! – последние слова были обращены ко мне.

      Классная руководительница посмотрела на меня с немым укором и молча вышла из медпункта. Я с трудом оделся, нос и лоб болели. Вату мне разрешили достать, я посмотрел в зеркало, на лбу красовалась здоровенная шишка.

      – Эх ты! – вдруг произнесла медсестра. – В девочку хлебом швыряешься! Учительницу до слез довел! Тебя родители не учили, что девочек и женщин обижать нельзя?

      Я покраснел и промолчал, попытался сделать шаг, меня покачнуло.

      – Так, сядь пока посиди! – остановила меня медсестра. – Петровна, сходи к ним скажи, чтоб его кто-нить до дому довел, а то, вишь, его штормит пока.

      Нянечка ушла. Через какое-то время дверь с шумом распахнулась, и в кабинет ввалилась троица наших хулиганов, по вине которых я и пребывал в медпункте.

      – Здравствуйте, а это мы Толю домой отведем. Мы живем рядом, нас учительница отпустила! – наперебой кричали они.

      Тут я заметил у них в руках мою куртку, шапку, рюкзак и мешочек со сменной обувью с вышитой на нем надписью «Толя Горсков 1 «Б». Меня одели, переобули, и мы вышли из медпункта. Но тут нас неожиданно остановила классная руководительница, державшая за руку Наташу Велесову. Я внутренне сжался. Наташа со страхом разглядывала меня и как мне показалась, пыталась спрятаться за учительницу.

      – Толя, – неожиданно произнесла классная, – ты должен извиниться перед Наташей! Давай! Мы ждем!

      Я молча стоял и смотрел на Наташу сквозь мой распухший нос и не мог понять, почему она сказала неправду? Это же нечестно! Ее обидел не я, а так называемые мои друзья, стоявшие у меня за спиной. Может, она их просто боялась и не хотела связываться? Боялась, что они ее побьют потом где-нибудь? А я ее не трогал и вообще был одним из самых тихих учеников в классе.

      – Мы ждем! – голос учительницы вывел меня из задумчивости.

      Я посмотрел на Наташу, она опустила глаза.

      – Извини… – тихо произнес я.

      – Пожалуйста… – поправила классная.

      – Пожалуйста, – нехотя повторил я.

      – А теперь все вместе повтори, – потребовала учительница и подсказала: – Наташа…

      – Наташа, извини меня, пожалуйста, – опустив глаза в пол, сказал я.

      – Прощаю! – Наташа улыбнулась и кивнула.

      Классная руководительница удовлетворенно хмыкнула и обратилась к стоявшей позади меня троице:

      – Ребята, проводите его домой, пожалуйста! Хорошо?

      – Да! – закричали они. – Мы же Толины лучшие друзья!

      Я вздрогнул от этих слов.

      И вот ведь