Третья награда. Константин Степанович Собко

следующий день Ратмор разделил главный экран на две части. Хмурясь, он наблюдал, как царевна рвала, на ходу жевала розовые стебли, а затем с шумом выплёвывала жвачку, метила кусты и стволы деревьев, гонялась за визжащими от ужаса мелкими зверьками. На второй половине экрана шла планомерная работа: семь роботов сбрасывали в ручей камни, очищая корпус «Брига».

      Бесспорно, царевну нужно было вернуть на Землю. Но прежде необходимо было войти с ней в контакт, показать ей мемориал «Герои космоса» и дом царя, который был небольшим и уютным, с не очень обширной парковой зоной и искусственным водоёмом с островками, мостиками и беломраморной беседкой. Если царевна запомнила мемориал, возможно, её память смогла бы откликнуться на один из парковых пейзажей или интерьеров дома, в котором она родилась.

      Но прежде, чем что-либо предпринимать, нужно было выучить язык, на котором разговаривала царевна. Те слова, которые она произнесла над могилой сухонькой старушки, и те возгласы, которые срывались с её губ, когда она гонялась за зверьками, не имели ничего общего с единым языком землян.

      «Возможно, она и 829 «троглодитов» говорят на одном языке? – подумал Ратмор. – Нужно это выяснить».

      Вечером он послал в селение разведчика-переводчика. Солнце клонилось к закату. Горизонт и светлая дорожка на глади озера были окрашены в золотистый цвет. Селяне, обсуждая что-то, собрались на площади. Они были невысокого роста, плотного телосложения. Судя по их внешнему виду, не сложно было понять, что о мыле и расчёсках они не имели ни малейшего представления. Те звуки, которые они издавали, общаясь, нельзя было назвать приятными для слуха. Скорее всего, и смыслом этот первобытный язык не блистал.

      – Штурман, прокрути запись слов Лютеции, – приказал Ратмор.

      Слушая, он пришёл к выводу, что и она, и «троглодиты» произносили одну и ту же тарабарщину.

      – Будем учить этот язык, – сказал он.

      Разведчик-переводчик летал по улочкам, залетал в дома. На большом экране мелькали лица, звучали голоса: вот о чём-то с видом заговорщиков тихо говорили двое мужчин, вот женщина отчитывала насупившегося мальчика, вот на площади рыбак выкрикивал слова, показывая рукой на свежую рыбу.

      Прошли сутки. Разведчик-переводчик стал переводить каждое произнесённое селянами слово. Ратмор, запоминая, повторял слова вслед за ним. Для электронных бортовых систем «Берг», «Мэто» и «Фест» процесс запоминания был заурядным занятием.

      Вечером третьего дня Ратмор стал понимать чужой язык, который оказался не таким уж примитивным.

      В полдень четвёртого дня царевна наломала на берегу ручья охапку розовых стеблей, поднялась на холм и села у могилы.

      – Я пришла навестить тебя, мама, – заговорила она.

      Ратмор понял каждое произнесённое царевной слово. Он с силой сжал пальцы, не обращая внимания на то, что под руку подвернулся пирог с черничной начинкой.

      Царевна продолжила:

      – Помнишь, я рассказывала, что,