Воронеж 20.40. Красная книга Алёши. Алёша

Гера. – Кстати, бритва где?

      – Где-где, в Воркуте, – ответил лысый и достал из нагрудного кармана маленький футляр.

      – Одна она на все поселение, потеряем, что тогда, топором бриться!?

      – Ага, в каждом втором вагоне такая. И у всех – единственная и последняя!

      …Гера брила Лучника осторожными плавными движениями. В это время лысый доставал из мешка новенький камуфляж для Лучника: плотные штаны, куртка с капюшоном, нательное черное белье и круглая кепка с козырьком. В левой руке он гордо держал штурмовые ботинки с высоким берцем.

      – Лично от Кагана!

      О такой обуви Лучник не мог и мечтать. Ботинки были действительно хороши – крепкие, на толстой подошве, язычок добротно прострочен, при плотной шнуровке не даст воде попасть внутрь. К тому же они удачно подошли ему по размеру. Герман с превеликим энтузиазмом надел все, что принес ему лысый.

      – А что с моим шмотьем? – спросил Герман, примеряя военную кепку.

      – Твое шмотье теперь «камыш», а за старье не переживай, разберемся, – щурясь от доброй зависти, произнес лысый.

      – Все, Лучник, пора к Лекарю, – сказала Гера.

      Они вышли наружу. Вокруг горели факелы. Легкий ветерок донес до Лучника чей-то шепот. Он поднял голову, но кроме заколоченного трехэтажного здания ничего не увидел.

      – Что это? – спросил он, показывая на здание.

      – Неважно.

      Герман не стал больше расспрашивать. Он попытался взять ее за руку, но она быстро высвободилась:

      – Люди здесь, нельзя на людях, ты уйдешь, а мне жить здесь. Хоть и темно, но нельзя.

      – А лысый? Он же все понял.

      – Лысый – мой брат, ему можно.

      Герман понимающе кивнул и пошел за ней вглубь парка, наслаждаясь весенними запахами и легким шелестом своего камуфляжа. Рюкзак все также позвякивал замочками, а Никон, покоящийся внутри рюкзака, позволял чувствовать себя увереннее.

      Вскоре они очутились у небольшого строения, над входом которого красовалась большая вывеска – «Комната смеха». Дверь в помещение была приоткрыта…

      Неподалеку три женщины у костра, одетые в бушлаты и синие брюки, что-то варили в большом чане. Все вокруг было буквально пропитано запахом, напоминающим аромат мясной солянки, приправленной специями и чесноком. Герман жадно вдохнул воздух и, проглотив слюну, спросил:

      – Что они варят?

      – Суп с курятиной, – Гера улыбнулась, – но тебе не достанется, не рассчитывали мы на тебя, хотя… Может, вместо Бивня поешь. Я, кстати, не шучу. У нас с этим строго.

      Она отошла от Германа, подняла палку и сильно стукнула ею о вывеску. «Комната смеха» протяжно и звонко ухнула. Дверь открылась

      – Эльза, к тебе можно? – громко спросила Гера и шепнула Герману: «Эльза и есть Лекарь, она немного странная».

      В дверях показалась седая старуха с фонарем в костлявых руках. Она пристально посмотрела в глаза Германа, лицо