Одна, заветная…. Людмила Горяйнова-Лявданская

с 19-рублёвой стипендией Лидочки они едва сводили концы с концами, где уж там развлечения или наряды!

      Но жизнь на грани нищеты не угнетала: так в те времена жили многие, и не было в институте провинциального Сталинграда разделения на бедных и элиту, как в столичных вузах. С первого курса Лидочка, оставаясь постоянно круглой отличницей и не выпуская из рук учебников ни в транспорте, ни в столовой, подрабатывала в больницах: сначала санитаркой в анатомичке, потом медсестрой там, где им довелось учиться.

      Это были 60-е годы, когда летних студенческих каникул в сталинградских вузах не было. В июне, на следующий день после последнего экзамена, их сажали в грузовики и вывозили в колхозы области на уборку хлеба. Здесь ребята работали помощниками комбайнёров, прицепщиками, шофёрами, а девочки трудились на току: сгребали в бурты привезённое с полей зерно, убирали ток, собирали и перетаскивали тяжеленные мешки с зерном.

      Так продолжалось до конца августа, потом их привозили в город. А второго или третьего сентября, когда студенты собирались в институты, их снова вывозили на полтора-два месяца, до наступления холодов, в колхозы на уборку овощей: картофеля, капусты, лука, арбузов. Работа была абсолютно бесплатной. Лишь однажды в каком-то колхозе им выдали по три рубля на человека и разрешили забрать с собой столько арбузов, сколько они могли донести руками. Отказаться от поездок в колхоз не было никакой возможности: не только лишат стипендии, но и попросту отчислят из института. Так было с Ленкой Тороповой, дочерью какого-то начальника. Она была отличницей и однажды, надеясь на помощь отца, не поехала осенью в колхоз. Мигом было проведено комсомольское собрание с единогласным осуждением позорного для советской студентки поступка и выговором по комсомольской линии. Когда после осенних полевых работ они вернулись на занятия, Ленки в институте уже не было, больше в этом институте она не появлялась.

      Перед четвёртым курсом всем мальчикам, которые прошли углублённое медобследование, предложили выбор: оставаться в Сталинградском мединституте или перевестись на открывающийся в Саратове военный факультет с последующей службой в армии в течение двадцати пяти лет. В Саратове срок обучения увеличивался на полгода, но зато была почти в два раза выше стипендия, которую платили всем, и полное государственное содержание: форма, проживание, питание.

      Алексей Миронов согласился сразу: он был уверен, что это гарантия получения желаемого врачебного диплома, да и голодать там больше не придётся.

      В сентябре подружки остались без своего друга и защитника. Телефоны в то время были редкостью, а писать Алёшка никогда не любил. Иногда Лидочка писала ему и порой получала ответные письма.

      Теперь им предстояло ездить в колхозы без защитника Алёши. В колхоз они обычно выезжали группой в 20—25 человек. Их размещали в каком-нибудь старом нежилом доме, где нужно