Теперь ты моя. Мила Дрим

где он? Коридор разветвлялся на шесть комнат.

      Ведомая внутренним чувством, я прошла в одну из них, и оказалась в спальне.

      Что ж, похоже это была не самая лучшая идея. Взор мой пробежался по огромному окну, из которого открывался вид на городской лесопарк, по деревянной кровати, больше напоминавшей аэродром, такой большой она была, и остановился на костюме, небрежно брошенном поверх неё.

      До слуха донесся какой-то шум.

      О, нет. Только не это.

      Я попятилась, было, назад, но, видимо, делала это слишком медленно. Оочень медленно.

      Через секунды дверь сбоку открылась. Аромат геля для душа окутал меня облаком. Жадно втягивая его в себя, я еще больше замедлилась…

      А потом я увидела Мурада.

      Голого. Абсолютного голого. Его смуглая кожа поблескивала от капелек воды. Видимо, он принимал душ, а я…

      Что же я наделала!

      – О, Господи! – испуганно выкрикнула я, рванула вбок, врезалась в столик…

      И поднос, словно пойманная рыба, выскользнул из моих рук, и с грохотом упал прямо на темно-синий мужской пиджак.

      Со всем содержимым, что было на нем.

      Омлет, чай, салат… И еще что-то, что я не успела разглядеть, вывалились на дорогую ткань…

      ГЛАВА ПЯТАЯ

      Живописной палитрой расползался питательный обед по мужскому пиджаку.

      Темно-синий, как небо, и белые омлеточные облака… Озеро из чая и лес в виде огурцов. Дочке, наверняка, понравилось бы такое.

      Моя воспаленная страхом фантазия рисовала красочные картины, вот только это никак не могло спасти меня от позора.

      – П-простите, – дрожащими губами произнесла я, но понимала, что, вероятно, для него мое «прости» – жалкие извинения.

      Взор мой все еще был опущен вниз.

      Я не смела посмотреть в глаза Мурада. Не знаю, что больше останавливало меня – сам факт, что мне нужно встретиться с ним взглядом, или же то, что он был голым.

      Мои щеки все еще горели от той картины, что я увидела секундами ранее. Вряд ли такое я сумею забыть!

      – Я всё уберу, – пообещала я и, рухнув на колени, стала быстро сгребать пальцами еду в поднос. Но, кажется, делая это, я лишь усугубляла ситуацию.

      А тут еще и посуда…

      Сердце сжалось от страха. Что, если я её разбила? Могу только представить, сколько стоила одна тарелка. Вряд ли отец Каринки подал важному гостю обед в дешевой посуде.

      Да и не было в этой гостинице таковой!

      Я всхлипнула.

      Что же за день такой?

      Почему это происходит со мной? Почему я такая невезучая, несчастная?

      Слезы обожгли мне глаза, и я, опасаясь, что разревусь, несколько раз запрокинула голову назад.

      Не всегда, но это срабатывало. Дай Бог, чтобы и сейчас получилось!

      Губы мои задрожали, но теперь от беззвучной молитвы, которую я повторяла.

      Где-то сбоку открылась-закрылась дверь. Собравшись с духом, я бросила взор в сторону. Мурад ушел.

      Сердце располовинилось от двух чувств – от облегчения, что голый мужчина