Счастливый Цезарь. Евгений Петрович Цветков

могилки. Некрасивыми кучками сухой землицы. На многих даже не было никакого знака. Хотя везде торчали пусть и криво, вбок кресты, большие и маленькие.

      – Вот оно, кладбище твоих былых надежд. Как видишь, все похоронены и на каждой из них ты поставил Крест. Недаром чиновником служишь – аккуратный, – сказала ему Надежда-Тень.

      Андрей Петрович меж тем нагнулся и попробовал разобрать написанное на одном приличного размера памятнике с крестом, – и не смог прочитать.

      – Неужели я даже не помню собственных устремлений?

      – Оставь, – сказала Надежда. – Что похоронено – не оживишь! Тебя впереди ждет живое, а мертвые пласты ворошить – себе дороже!

      – Обнадеживаешь… – сказал Андрей Петрович, однако последовал за Надеждой-тенью, которая к этому времени окрепла и сильно сгустилась и уже не напоминала тень, а выглядела довольно плотно и привлекательно. Так что Андрей Петрович стал присматриваться, по-прежнему не отставая ни на шаг, уже совсем с другим интересом. В одном месте, там, где дорога пошла вниз, а после вбок и неожиданно сузился проход, он протянул руки и полуобнял свою Надежду, с удовольствием ощутив при этом ее согревающую теплоту.

      – Постой! – сказал Андрей Петрович. – Погоди маленько, куда спешить. Дай мне хоть обнять тебя и согреться немного.

      Она позволила. Андрей Петрович прижался и такую горячую телесность ощутил, такое жаркое тепло, что стал руками водить и полез сразу во все места. Сильнейшее при этом ощутил он желание. Она заметила, почувствовала (да и как было не почувствовать, весь его срам так и выставился наружу).

      – Ты с ума сошел! – отстранилась она строго. – Хочешь собственную Надежду вы…ть!

      Его как ледяной водой обожгло от такого грубого злого слова, и в нем, конечно, как в любом человеке, разом все и опустилось.

      – Ну, успокойся! – обняла она его и утешила ласково. – Нельзя же так. Недалеко идти, а ты разволновался. Не надо спешить. Дойдем, там ты меня и осуществишь. Вот уже насладишься, если душенька твоя пожелает… – так она его утешала и торопила. Андрей Петрович сильно, однако, засомневался в этом месте и шел неохотно, пока не рассудил, что в конце концов так и должно, видимо, быть, и нельзя сразу исполнить желанное, как только захочешь. Надежда времени требует…

      – Пришли! – раздался ее голос, и он поднял глаза, устремленные до того на дорогу, и поразился.

      – Это же тупик! – воскликнул он, потому что они, в самом деле, зашли в тупик. Оборотился он назад, и там все завалено и пути нет.

      – Куда ты меня привела, последняя моя Надежда? – горько возопил Андрей Петрович.

      – Я привела тебя к самому себе, – сказала она. – Разве ты не стремился к тому?

      – Я думал найти выход, а здесь тупик, – воскликнул Андрей Петрович. – И себя я плохо чувствую!

      – Тупик, да не совсем, – сказала Надежда. – Однако я тебя должна здесь покинуть, – сказала она и стала таять.

      – Как так, покинуть?! – Закричал он, а только кому кричать, когда ее нет уже, Надежды-то?

      – Моя