Царский выбор. Елена Степанян

к кончику носа.

      Андрей. Готова ли ты, о Евфимия, пожертвовать собой ради братнего счастья? Ну говори, чего ты молчишь?

      Фима (чуть не плача). Андрюшенька, ну зачем ты так! Отец с матерью не изверги какие-то. Они нас любят. Если ты попросишь… Мы в ноги им кинемся! Они тебе разрешат…

      Андрей. Да подожду я еще в ноги бросаться! (Вытягивается на стоге, глядя в небо.) Положусь-ка я лучше на Божью волю.

      Фима (уткнувшись в сено). Ты пойми, Андрей, я ведь точно знаю. Если меня против воли замуж отдадут, я жить не смогу. Я не стану плакать, как деревенские на свадьбах, просто из меня вся жизнь уйдет, и я умру. И никому от этого радости не будет. И тому, кто меня возьмет, тоже радости не будет. (Фима неслышно плачет.) Если такая моя судьба, пусть я лучше в девках останусь. Буду твоих детей нянчить. Буду им сказки сказывать. Про царевну. Ту, что в хрустальном гробу лежала и жениха своего дожидалась.

      Глава вторая

      1. Москва.

      В Спасские ворота Кремля въезжает всадник. Спешивается возле роскошного крыльца. Ему навстречу со ступенек сбегает слуга.

      Слуга (принимая поводья). Наконец-то, Кузьма Кузьмич! Борис Иванович тебя заждался.

      Кабинет Морозова.

      Завидев Кузьму из окна, Борис Иванович, величественный чернобородый боярин, нетерпеливо подходит к двери.

      Входит Кузьма.

      Морозов. Ну что из Англии? Что Карла?

      Кузьма. Конец Карле. Мужики его в плен захватили.

      Морозов (всплескивая руками). Я этого не ждал. Я этого не ждал. Что же теперь будет?

      Кузьма. Судить его будут. (Подчеркнуто цитирует) За вины перед Богом и народом.

      Морозов (качая головой). Мужики! Судить венценосца!

      Кузьма. А знаешь, что они говорят? (Наклоняется к его уху) Оттяпаем ему голову вместе с короной.

      Морозов. Да, тут уже сказать нечего. Ну и мужик аглицкий, до чего же злобный. Нашему такое не приснилось бы.

      Кузьма. Да? – Ты, Борис Иванович, человек мудрый, но про русского мужика ты лучше у меня, у мужика, спроси. Русский мужик, как медведь, до тех пор смирный, пока на цепи сидит. И чем тяжелее цепь, тем для него лучше. А на деле, он всех на свете злее. И хитрее всех. Ну да ладно, прости ему Господи.

      Морозов в задумчивости расхаживает по комнате.

      Кузьма. Это, стало быть, аглицкий товар. А из Франции не изволишь?

      Морозов. Уже что-то есть? Неужто купцы успели вернуться?

      Кузьма. Купцы вернулись. А королева с детьми как убежала из столицы, так туда и не возвращалась. Князья там вовсю хозяйничают. А ей объявили, что пока она своего советчика и полюбовника Мазариния не прогонит, они ее назад не пустят.

      Морозов. Змеи подколодные! Да они все вместе его мизинца не стоят.

      Кузьма. Твоя правда, Борис Иванович. Только она его уже прогнала. С тяжелым сердцем, наверное, и не насовсем… Но эта свора своего добилась.

      Морозов. Да, ну и день сегодня! – Кузьма, ты проследи, чтоб ни один звук!..

      Кузьма. Да что ты, Борис Иванович! У меня все иноземцы