Дон-Кихот. Евгений Шварц

с коня и садитесь ко мне в карету, и там мы все обсудим. Я только что проводила мужа в Мексику, мне так хочется поговорить с кем-нибудь о любви. Ну? Ну же… Я жду!

      Дон-Кихот. Хорошо. Сейчас. Нет. Ни за что.

      Дама. Альтисидора – красивое имя?

      Дон-Кихот. Да, сударыня.

      Дама. Так зовут меня. Отныне дама вашего сердца – Альтисидора.

      Дон-Кихот. Нельзя! Нет! Ни за что! Прощайте!

      Рыцарь салютует даме копьем, поворачивает Росинанта и останавливается пораженный.

      Дама разражается хохотом. И не она одна – хохочут все ее слуги.

      Дон-Кихот пришпоривает Росинанта и мчится прочь во весь опор, опустив голову. Ветер сдувает с него перья. Громкий хохот преследует его.

      Дама (слуге). Разузнайте у его оруженосца, где он живет. За такого великолепного шута герцог будет благодарен мне всю жизнь.

      Вечереет.

      Кончилась скалистая гряда вокруг дороги. Теперь рыцарь и его оруженосец двигаются среди возделанных полей. За оливковыми деревьями белеют невдалеке дома большого селения. За селением – высокий лес.

      Санчо снова едет возле своего повелителя. Поглядывает на него озабоченно.

      Дон-Кихот (печально и задумчиво). Думаю, думаю и никак не могу понять, что смешного нашла она в моих словах.

      Санчо. И я не понимаю, ваша светлость. Я сам, ваша милость, верный и ничего в этом не вижу смешного. Жена приучила. Каждый раз подымала такой крик, будто я всех этих смазливых девчонок не целовал, а убивал. А теперь вижу – ее правда. Все девчонки на один лад. Вино – вот оно действительно бывает разное. И каждое утешает по-своему. И не отнимает силы, а укрепляет человека. Баранина тоже. Тушеная. С перцем. А любовь?.. Ну ее, чего там! Я так полагаю, что нет ее на белом свете. Одни выдумки.

      Рыцарь и оруженосец в глубокой задумчивости следуют дальше, пока не исчезают в вечерних сумерках.

      В просторной кухне усадьбы Дон-Кихота за большим столом собрались его друзья и близкие.

      Поздний вечер.

      Дождь стучит в окна. Ветер воет в трубе. Экономка перебирает фасоль в небольшой глиняной чашке. Племянница вышивает у свечки. Священник и цирюльник пристроились поближе к очагу.

      Племянница. Бедный дядя! Как давно-давно уехал он из дома. Что-то он делает в такую страшную непогоду?

      Экономка. Безумствует – что же еще! У всех хозяева как хозяева, а мой прославился на всю Испанию. Что ни день – то новые вести о нем!