Побеждая зверя. Лера Николаева

её мама на кухне за готовкой. Сначала они мешали Рине сосредоточиться на учёбе, но монотонность и однообразность речи политиков, в конце концов, не мешали работать, а даже наоборот вводили в состояние рабочего потока. И всё же, переехав в Академию, Рина не включала больше эфиры.

      – Прогуляемся?

      Граф заметил, что девушка задумалась. Портить ужин разговорами о работе ему не хотелось.

      – Да, с радостью.

      Рина забежала в комнату, взяла куртку. Граф накинул пиджак на плечи поверх атласной рубашки. Они шагнули за порог. После Индиры стояла бодрящая свежесть. Сумерки лёгкой тенью легли на верха ельника, а через ветки ещё пробивались лучи закатного солнца. Оранжевый контур зелёных лап выглядел, как нарисованный пейзаж, и Рина залюбовалась. Они шли медленно по тропинке, удаляясь в лес.

      – Давно я не гулял тут.

      – Почему?

      Рина посмотрела на графа. Статная фигура мужчины казалась такой же величественной, как и ели за его спиной. А аромат его парфюма смешивался с древесными нотами ельника. Он повёл плечом.

      – Даже не знаю… Какой смысл?

      – В прогулках?

      Рина удивлённо посмотрела на него.

      – Стой, ты правда не понимаешь? А ну-ка остановись.

      Граф насмешливо сдвинул брови, но послушался. Рина подошла к нему ближе.

      – А теперь посмотри вокруг. Что ты видишь?

      – Рина.

      – Давай, мистер Дартер. Ответь мне.

      – Ёлки. Кусты. Палки валяются.

      – Ты совсем не романтик… Неужели ты не видишь, как красивы эти деревья? Эти идеальные лапы елей, с их мягкими иголочками и чудесным запахом хвойной смолы. А листья, опавшие с боярышника, пахнут землёй, прошедшим дождём и чуть отдают сладостью ягод. А наверху…

      Рина посмотрела наверх, и графу невольно проследил за её взглядом.

      – … а наверху, вот там, видишь? Уже звёзды виднеются. Чуть станет темнее, и увидишь созвездия. А ещё, послушай, слышишь?

      Граф не понимал:

      – Что слышу?

      – Ничего. Тишина. Это ели укрывают нас от звуков мира, и дают послушать тишину. И это самый прекрасный звук, который только может быть в лесу. Но потом, если прислушаться, то ты услышишь, как бежит ёжик и ветка хрустит под его лапой, как птичка скакнула с ветки, и ветка выгнулась со скрипом, и как сухая кора потрескивает от ветра.

      Рина посмотрела в глаза мужчины, те чуть тлелись золотым светом.

      – Понимаешь?

      – Наверное…

      Граф не понимал, но не хотел её расстраивать. Что-то в её восторженном взгляде было такое, что самого его невольно заставляло проникнуться настроением девушки. Рина зашагала дальше.

      – Я часто ходила гулять в лес у дома.

      – Не боялась?

      – Да что же в лесу страшного? Нет, не боялась. Ведь мы не у дикого леса жили. Так, чуть с тропинки свернёшь, и вышла на дорогу… Я собирала грибы и ягоды. В хороший день приносила ведро черники, и мама пекла пироги для нас с Бетти.

      – Мило. Хотел бы и я…

      Граф