Загадки любви (сборник). Эдвард Радзинский

«рафика» глядел безумными глазами

      и никак не мог понять,

      как же это произошло.

      На пустой дороге, на абсолютно пустой дороге!

      И тогда она сказала удовлетворенно:

      «Это – я!»…

      Я выбросил сломанный ключ,

      оставил машину у тротуара,

      поймал такси и успел на это свидание.

      На последнее свидание до ее смерти.

      Было тридцатое декабря.

      Ей оставалось жить две недели…

      Я стоял у памятника Пушкину,

      поджидая обычного ее появления —

      эффектного появления в новогодней толпе у «Пушки».

      Неожиданно я наткнулся глазами

      на высокую усталую женщину,

      такую обычную женщину —

      в темном пальто, с блеклым лицом,

      с волосами, уложенными под береткой…

      Она пришла после ночного дежурства

      у постели парализованной старухи.

      «Теперь я работаю ночной медсестрой,

      а это пальто я купила сама.

      Правда, миленькое?»

      Миленькое пальто подозрительно пахло покорностью.

      Покорностью и правдой.

      И очень трудным хлебом.

      Она заметила мой взгляд:

      «Пора начинать жить нормально,

      мне скоро (ужас!) двадцать.

      Вчера я собрала все свои вещи

      и утопила ночью в Патриаршем пруду

      вместо себя:

      револьвер, череп,

      и главное – хипповую ленточку,

      которой я обвязывала волосы.

      Вот ее больше всех было жалко.

      Ленточка долго плавала в пруду,

      а я кричала ей:

      «Что делать, у меня только два пути —

      утопиться самой или утопить вас всех

      и покончить с театром!»

      Я даже позвонила режиссеру,

      чтобы его не мучила совесть,

      и сказала ему:

      «Я покончила с театром!»

      И знаешь, что он ответил?

      «Это хорошо!

      Потому что если бы ты к нам поступила,

      мы жили бы как на вулкане.

      Ты неровная, от тебя не знаешь, что ждать…»

      Пусть они учат ровных!

      Помнишь у Блока стихотворение про самоубийство:

      «Она пришла на землю, но земля ее не приняла…»

      Загнанных лошадей пристреливают,

      а непринятых в артистки…»

      Она засмеялась:

      «Не гляди так…

      И не бойся.

      Я уже не играю в эти игры.

      Я выхожу замуж.

      Я теперь как все.

      И ты молодец – сразу это понял».

      Ее бешеная интуиция – она поняла мой взгляд…

      Будь проклят этот взгляд!

      Мы зашли в бар «Охотник».

      Она сняла пальто, пахнущее покорностью,

      выпустила из-под беретки золотые волосы

      и в темноте опять стала собою.

      «Мне попалась замечательная парализованная бабуля,

      ее родственники от меня в восторге.

      На днях у бабули начала двигаться нога.

      Ты, конечно, не веришь, но у меня – особые пальцы,

      оказалось, я могу лечить!

      Опять не веришь?

      Нога задвигалась от моего массажа,

      и сегодня в честь этого события

      и