У истоков пирамид. Евгений Леонидович Саржин

уари и наших хемму, – сказал Каа-Тот, указав на стоявшую рядом девушку, – пусть союз ваш будет долог, а потомство обильно.

      Гор-Кха, наконец, окинул девушку взглядом. Совсем юная, невысокая, худенькая, но с уже округлившейся грудью, заметной даже под льняной тканью. Её хорошо подготовили к встрече – большие, чуть продолговатые, глаза тщательно подведены зеленым и желтым, пряди, падавшие на лоб, тоже окрашены малахитовой пылью. И зеленые веки, и обведенные красным губы, резко выделявшиеся на побледневшем лице, дрожали. Уари чуть скривился, заметив две рыбьи кости, вплетенные по обычаю Ме-Нари в её разделенные надвое волосы. Знак Сома, их хемму – как и костяная пластинка с изображением рыбы на груди.

      – Ты станешь уари-на, госпожой Нехе, и примешь семя Гора-Сокола, – сказал он ей, – надеюсь, цветок твой полон соков.

      Отвернувшись, он снова обратился к Каа-Тоту

      – Пусть духи укрепят наш союз. Начинаем обряд.

***

      Когда первые хижины Нехе показались за прибрежными акациями, солнце уже клонилось к закату. Она сидела, подогнув ноги, на скамье, стараясь не касаться плечом сидевшего рядом мужчины. Девушка не запомнила его имя, которое выкрикивали воины, пока он заносил её в ладью, и все еще боялась посмотреть в его обведенные галеной глаза. Он же делал вид, что не замечает её, или действительно не замечал. Сидевшие рядом с ним мужчины неспешно беседовали друг с другом на гортанном говоре Нехе, обращая на неё внимания ничуть не больше. Впрочем, человек с брошью из жировика, на которой был процарапан скорпион, трижды подходил к ней, предлагая воду, сушеное мясо и ячменные лепешки. Она ничего не могла проглотить, но освежила рот нагревшейся водой.

      Сзади раздавались звуки команды – стоявший у кормы мужчина с большим веслом повторял два слова, и гребцы мерно налегали на весла. Ладья была очень большая – больше, чем те, на которых девушка уже плавала в родном селении. На каждой стороне сидело по десять гребцов, а всего на ней находилось, наверное, трижды по десять – она плохо считала выше десяти. Другие ладьи плыли следом. Часть людей Нехе, она знала, отправилась по берегу, гоня с собой скот, ранее принадлежавший Ме-Нари.

      Наконец они поравнялась с длинным рядом хижин. Жилища бежали вдоль берега, поднимались на пригорки, и спускались в низины – много, много хижин, папирусные стены, плоские, крытые тростником крыши. Некоторые выделялись среди остальных – сделанные из ровно нарубленных, обмазанных глиной ветвей, они казались больше и прочнее. Иногда рядом с жилищами поднимались высокие шесты, на которые что-то было насажено. На одном из пригорков, чуть выше остальных, она вдруг увидела здание – это была не хижина, а именно здание, сложенное из обожженных на солнце глиняных кирпичей, оно было заметно выше окружавших его хижин. Рядом со зданием торчал еще один шест.

      Чуть ближе, у воды, громоздкое сооружение из связанных стволов со срезанными ветками уходило в воду – по другую сторону в черный ил погружались жерди. Причал, похожий на тот, что в Ме-Нари, но больше. В Нехе, казалось, все было больше. С берега доносились