Как мы делали коржики. Дмитрий Юрьевич Суслин

к столу, схватила свою сумочку и вынула из нее мобильный телефон.

      – Семь двадцать, – сказала она слегка растерянно, когда посмотрела время.

      – Первого апреля, – хихикнул Лешка, – никому не верю.

      И все мы начали хохотать. Мы с мамой на него нисколько не рассердились. Чего тут сердиться? Разве бывает первое апреля без розыгрыша?! Нет! Так положено.

      Царь горы

      Как-то раз, в конце мая сидели мы на турниках, болтали ногами и мирно разговаривали. Вдруг в наш двор въехал огромный КАМАЗ с коричневым кузовом, как у самосвала. В кузове что-то лежало, но что, разглядеть было нельзя, потому что он был закрыт брезентом. Грузовик заехал прямо на траву, всю ее перемял, передавил, остановился посреди двора и стал чадить черным вонючим дымом.

      – Вот умник! – возмутился поведением водителя грузовика Ванька. – Эдак он нам весь двор перепортит. Газон изуродовал, кусты поломал. Где мы играть будем?

      – Действительно! – поддержал его Лешка. – Если так каждый грузовик к нам будет заезжать, что от двора останется?

      – Может, он по делу приехал, – предположил Антон. – Говорят, рядом с нашим домом стройка будет.

      – Стройка? – Ванька даже присвистнул. – Тогда держись, пацаны. Больше житья нам не будет. Все здесь разломают, разроют, и будем не один год грязь месить и слушать, как стройка грохочет. Прощай наш чудесный двор!

      – Здесь дом вряд ли поместится, – усомнился Лешка. – Ему места не хватит.

      – Если одноподъездный, то поместится, – объяснил я.

      В это время водитель самосвала, невысокий и сильно загорелый дядька, выпрыгнул из кабины и стал ходить вокруг машины с задумчивым видом. В нашу сторону он даже не посмотрел, хотя мы от него шагах в пяти были. Знай себе, подбородок свой небритый скребет и живот чешет.

      – Чего он ходит? – нарочно громко проворчал Ванька.

      – Наверно думает, зачем он траву всю помял и кусты поломал, – тоже громко, но все же тише Ваньки сказал Антон.

      – Ага, – усмехнулся Лешка. – Держи карман шире. Плевал он на траву и на кусты.

      – Вот они взрослые! – опять возмутился Ванька. – Нас на уроках учат, что природу беречь надо, что в городе надо себя прилично вести. А сами что вытворяют? Какой они нам пример подают?

      – Плохой, – сказал я.

      – Вот именно, – согласился Лешка.

      В этот момент, словно в подтверждение наших слов, шофер громко и смачно плюнул в траву, по-прежнему не обращая на нас внимания.

      – Что я говорил! – обрадовался Ванька и тоже плюнул.

      – А как сейчас взрослые матом ругаются, – горько вздохнул Антон. – Просто невозможно по улицам ходить.

      – Во-во, – согласился Ванька, – а попробуй мы что-нибудь такое скажи? Блин!

      – А чего это он в кузов лезет? – спросил Лешка.

      Водитель быстро и ловко взобрался в кузов и стал возиться с брезентом. Мы даже встали во весь рост, чтобы было лучше видно. Дядька некоторое время разбирался со шнурами, которыми брезент был прикреплен к кузову, потом развязал их и стал брезент сворачивать,