После Владимира. Людмила Славина

туесок принесу, – сразу улыбнулась она, ее усталости как не бывало.

      Они привязали к березам туески.

      – Я люблю березовый сок. Что скажешь? Я научусь?

      – Думаю, да. Только бы все время должна повторять приемы, которые я тебе показал.

      Времени у нас мало, я должен вернуться к князю, я служу, но еще кое-какие приемы тебе покажу.

      Она смотрела на него с какой-то тоской, с трудом выдавила из себя:

      – Ты не вернешься?

      – Я не думаю об этом, я думаю, как мне уехать, у меня много дел.

      – Просто я слышала, что Любомир просил обо мне. Знаешь, когда-то, когда ему было примерно столько лет, как мне, его учитель Веденей оставил его одного. Ушел однажды в Киев и не вернулся. Любомир остался один. Он смог выжить, потому что он был муж, а вот я дева и могу пропасть, так дед считает.

      – Правильно он считает. Я обязан тебе: ты спасла меня, выходила, оружие мое сохранила. Я этого не забуду, я придумаю, чем помочь. Только ты должна понимать, что я – воин, сегодня я жив, а завтра мертв. Я обещать не могу, пойми. Я сделаю все, что смогу…

      – Мне больше и не нужно, достаточно того, что ты хочешь помочь.

      – Уже наполнился, пей, красавица.

      Он смеялся, когда они пили сладкий сок из одного туеска, глядя в глаза друг другу.

      – Следующий раз тебе надо одеться как воин. Одежда очень важна. Сшей себе порты, будешь свободней двигаться.

      8

      Андрей стоял, прислонившись к дереву, и вглядывался в ослепительную синь. Его глаза еще не привыкли к дневному свету, тем более такому яркому. Слишком много времени он провел в темных помещениях, где горела только лучина. Прошла его бесконечная больная зима. Как он, человек, живший среди большого количества людей, постоянно окруженный толпой гридней и учеников, требующих его постоянного внимания, заботы и покровительства, смог выдержать вынужденное заточение и не отчаяться. Несмотря на многие мысли, терзавшие его, он был почти спокоен, совсем не выдав себя внешне. Даже этот стоумовый старик, выпив меду, раскрыл перед ним свою боль за девчонку. Понял это и тут же ушел в себя, устыдился своей слабости. Старик может быть слабым, а он, знатный боярин, молодой воин, кмет, не может. А выдержать боль своего поражение ему опять помогла девчонка. Как он мог попасть в засаду? Зачем он взял в дозор дерзкого юношу, постоянно лезущего в драки и поединки, который еще и сын князя? Такие люди в дозоре не нужны. Но он взял его с собой. Видимо, ум у него отшибло, чуйку он потерял. Вспоминая сейчас обстоятельства дела, он убедился еще раз, что испытывал сомнения и большое нежелание брать этого щеголя с собой.

      «Надо всегда следовать своему чутью, витязь. Эх!» – подумал он.

      Девочка его нашла, вытащила, выходила, сохранила оружие, заняла его ум обучением грамоте, хотя он был так слаб, что даже это невинное дело заставляло его падать от усталости. Она не давала ему покоя, как только он смог двигаться, заставила его учить себя биться на мечах. Конечно, все это не отменяло его долг пред этими отшельниками, но все-таки что-то он им да сделал.

      – Эх,