Истинная. Ты моя навсегда. Адриана Дари

так случилось, что в самый важный момент я не смогла ее уберечь?

      В Храме воцаряется полная тишина. Не слышно даже тихого поскуливания тех, кого держат в плену факелами. Даже шагов Проклятого бога, который оказывается рядом с нами и проводит пальцами по щеке Мару. Я вижу тонкие нити плетения, которые опутывают ее, скользят по коже, словно ищут хоть малейший намек на жизнь.

      – Ты бог, – цежу сквозь зубы. – Ты так долго шел к возвращению своей божественной силы! Так вперед! Прояви ее, верни Мару.

      Все тело сотрясает дрожь от сдерживаемых рыданий. Не могу поверить, что это конец.

      – Я всегда был темной частью из нас двоих, – глухо, безжизненно произносит Проклятый бог (или Эрден?). – Эрниол светлый и благородный, как сама жизнь, и я, темный и мрачный, как смерть. Неразрывно связаны, противоположны и в то же время едины. Именно я впустил тьму в свое сердце и забрал жизнь. Потому что я могу только забирать ее, но не могу даровать. Хотя сейчас… я готов отдать свою душу и жизнь, только бы вернуть ее…

      – Какой же ты бог… Даже Луноликая смогла вернуть любимого к жизни, а ты…

      Если я думала, что до этого все замерло, то теперь мы словно оказываемся в пузыре. Все перестают двигаться, кроме нас: меня, песца и бога, а потом я слышу тихий перезвон колокольчиков. Яркая вспышка света ослепляет, и рядом появляются трое. Светловолосая женщина в белом, седой старец в свободных одеждах и высокий, широкоплечий мужчина… Эрниол? Пресветлый?

      Я охаю и пытаюсь понять, насколько я схожу с ума. Мы видим богов? Может, мы вообще все мертвы?

      – Душу, говоришь? – нежным, звенящим голоском говорит женщина. – Ты свою душу долгое время назад продал зависти и злости, потому так и выглядел мир твоего заточения. Это же чертоги твоей души.

      Проклятый бог поднимается на ноги и поворачивается лицом к остальным.

      – А силу? Бессмертие? Власть? Готов отдать? – раздался низкий, пробирающий до мурашек голос старца.

      – Матушка, отец, – Эрден (а сейчас я уверена, что это именно он) кланяется богам. – Боги тоже ошибаются. И я этому доказательство.

      Воздух становится вязким, дышится тяжело и… страшно. Ладно Проклятый бог участвует в этом разговоре, но мы-то с Керни какое отношение к этому всему имеем?

      – Прямое, милая моя, – с улыбкой смотрит на меня Вселюбящая. – Вы стали прекрасной завершающей точкой этой истории. Яркой, очень искренней… На мой взгляд, такой, которой совсем не достоин мой сын.

      Она снова переводит взгляд на Эрдена.

      – Чего же ты ждешь? Давай, занимай свое место рядом с нами, – звон колокольчиков становится жестким, цепляющим, словно даже вскрывающим старые раны.

      – Это все с самого начала была ваша игра. Ведь так? – спокойно, даже без укора произносит Эрден. – Это же вы позволили предку Зордана найти храм, который долгие века был заброшен?

      Боги встречают этот вопрос молчанием, но потом старец отвечает:

      – Да, сын, – кивает он. – Это была начальная точка путешествия. Первое испытание. И ты его не прошел.

      – Все