Истинная. Ты моя навсегда. Адриана Дари

а теперь тем более.

      Он выглядит буквально крошечным по сравнению с богом, но я понимаю, что он, особенно сейчас, когда бог не обрел максимальную силу, может дать достойный отпор.

      – Добровольность дело… Многогранное, – с ухмылкой рассуждает бог. – Например, можно очень чего-то хотеть и поэтому сделать добровольно. А можно… Хотеть чего-то иного, но иметь возможность получить это только если сделаешь что-то другое… Косвенно добровольно…

      Этот уродливый гигант словно играется с нами, он, не спеша, рассуждает, даже не провоцирует, не нападает. Он чувствует себя абсолютным хозяином положения.

      Вздрагиваю, когда моей ноги касается мягкая, пушистая шерстка.

      “Ты снова потеряла, – Симон выплевывает изо рта второй раз уже мою брошь. – Мне не нравится этот… А кто это?”

      Это… Я вздыхаю и пытаюсь подобрать определение, кто же это. Это еще не бог, но уже обладает огромной силой, в том числе магической, не оборотень, но и не человек. Как будто в подтверждение моих слов от входа раздается громкий волчий рык.

      Это тот, кто продал свою душу тьме, кто позволил злу и зависти затопить его сердце…

      “Ну… Очень точное определение, ага…” – язвит кот и садится передо мной, обвивая мою ногу хвостом.

      – А еще… можно чего-то очень и очень сильно не хотеть. И ради того, чтобы этого не случилось, добровольно пойти даже на самые плохие поступки, – гремит бог, и я понимаю, о чем он. – Да, лунная лиса?

      О, нет… Только… Только не говорите, что…

      Бог топает своей огромной лапищей, лишь едва похожей на ногу, и в воздухе будто растворяется завеса. Теперь перед нами не пустой зал, как мы думали, а толпа: женщины, молодые девушки, совсем девочки и единицы мальчишек. Кого-то из них я знаю в лицо, кто-то для меня новый. Но я совершенно точно понимаю, что это именно те, кто из нашей деревни, из клана, который я долгое время считала семьей.

      – Смотри, с какой надеждой они все на тебя смотрят. На тебя, лунная лиса, – бог указывает длинным когтем на измученных пленников. – А ты готова предать их. И ради кого? Ради жестокого, жуткого короля оборотней? Что он тебе пообещал? Сытую богатую жизнь? Готова променять на это их души?

      Меня ужасает то, как он это все выворачивает, как он представляет для всех то, что сейчас происходит.

      – Ты, мерзкий лжец! – начинаю я, делая шаг вперед, но Керни меня останавливает.

      – Он этого и добивается, Эйра, стой…

      В груди кипит гнев от всей этой несправедливости и от отчаяния. Но все становится еще хуже в следующее мгновение.

      Толпа расступается, а вперед выходит Зордан, тащущий перед собой Мару. Он останавливается в шаге от того места, где была завеса, скрывающая всех от нас, и приставляет к горлу моей сестры нож.

      Глава 41

      У меня перехватывает дыхание. Исчезают все: толпа, недобог, даже Симон… Потому что я вижу только Мару и нож у ее горла.

      – Ты была непослушной девочкой, Эйра, – с ужасающей улыбкой, больше похожей на оскал, говорит Зордан. – А я тебе