Истинная. Ты моя навсегда. Адриана Дари

и не очень приличные по этому поводу.

      Интересно, а если бы Керни вчера все же поцеловал меня, что было бы? Насколько далеко он был бы готов зайти? И что я бы ему позволила, учитывая всю нелогичную тягу, которую я к нему испытываю?

      – Госпожа, – явно уже не в первый раз меня окликает блондинка. – Вам ванну приготовить?

      Заставляю себя вынырнуть из мыслей. Ванну? Когда король уже ждёт? Самоубийство, не иначе.

      – Нет, спасибо, – морщусь я и сползаю с кровати. – Может, уже познакомимся?

      Они все втроем замирают и ошарашенно смотрят на меня.

      – Ну… Мне было бы намного легче, если бы я знала вас по именам, – говорю я. – Я… Эйра. Мне будет проще, если вы не будете называть меня госпожой.

      Они снова перекидываются взглядами.

      – Нам не позволено, госпожа, – отвечает рыжая. – Я Берта, это Лина и Мила.

      Она поочередно показывает на брюнетку и блондинку.

      – Какого цвета платье вы хотели бы сегодня надеть? – уточняет Лина, доставая из шкафа синее и темно-зеленое.

      Что же им такое сказал Керни, что они теперь настолько иначе со мной обращаются и стали настолько неразговорчивыми?

      Трачу лишние пятнадцать минут, чтобы забрать волосы – они так рассыпаются и не хотят держаться в прическе. Но надо отдать должное терпению Милы, которая гребнем умудряется их собрать и даже сделать замысловатые косы.

      Меня провожают в сад, где в одной из беседок за круглым накрытым белоснежной скатертью столом сидит Керни, а рядом с ним – улыбающаяся Эрнетта. Но как только я появляюсь, ее брови сходятся на переносице.

      – Доброе утро, Эйра, – Керни встает, помогает мне сесть, а потом возвращается к завтраку. – Как ваша ночь? Хорошо ли спали?

      Я закашливаюсь, поперхнувшись водой, и прикрываю рот рукой. Понимаю, что придется врать. Не скажу же я ему: «Нет, Ваше Величество, после вашего ухода я почти до рассвета ворочалась, потому что думала о неслучившемся поцелуе».

      – Прекрасно спала, спасибо, – смотрю на омлет, красиво украшенный свежей зеленью и маленькими дольками помидоров. – Надеюсь, чай не повлиял на ваш сон?

      – Конечно, нет, – усмехается Керни. – Сны были только самые лучшие.

      Демоны дернули меня в этот момент поднять взгляд и посмотреть в глаза оборотню. Они даже не просто медово-золотые, в них жар огня, который Керни вчера развел в камине, отражение опасных мыслей, которые одолевали меня всю ночь, блеск таких желаний, о которых мне даже стыдно подумать.

      Не выдерживаю этого испытания, закусываю губу и потупливаю взор.

      – А мне вот ничего сегодня не снилось вообще, – рассеивая напряжённость момента, вклинивается в разговор Эрнетта. – Наверное, я так хорошо сплю, потому что у меня совесть спокойна. Ведь у вас, Эйра, тоже?

      Прищуриваюсь, глядя на нее. Понимаю, что она опять права. И теперь у меня совесть мучает меня ее только из-за того, что мне нужно доносить обо всем, что тут происходит, но и потому что ее жених вчера…

      Так. Стоп. Ей вовсе не обязательно об этом знать. И вообще пусть