Злосчастие Добродетели. Маркиз де Сад

месье, с такими взглядами, надо убивать несчастных.

      – Разумеется! И сколько тому примеров, их ненужности в одной только Франции. Правительство, которое мыслит большими размерами, мало стесняет себя в отношении отдельных людей – лишь бы всё устройство продолжало вертеться.

      – И вы думаете, дети будут уважать такого отца, который так с ними обращается?

      – Что делать отцу, у которого переизбыток детей; как поступать с любовью тех, кто лишь ему в обузу?

      – Тогда их надо душить в колыбели, при рождении.

      – Не исключено, однако оставим эту схоластику политиканов, в которой ты не должна ничего понимать. Зачем жаловаться на судьбу, которая целиком в твоей власти?

      – О, праведное небо, но какова цена!

      – Цена химеры, вещи, которая не имеет иной цены нежели та, что приписывает ей твоя гордыня… но и это оставим, займёмся только тем, что касается здесь лишь нас двоих. Ты так носишься с этой химерой невинности, не правда ли, а для меня она пустое, так что я оставлю тебе это богатство. Служба, какой я тебя обяжу, и за которую ты получишь честное вознаграждение, далека от бесчинств и совсем иного свойства. Я прикреплю тебя к моей гувернантке, и ты ей будешь помогать и каждое утро в моем присутствии либо эта женщина, либо мой камердинер совсем по-другому используют тебя…

      О! мадам, как вам описать это мерзейшее предложение? Я была как громом поражена, так что на миг потеряла дар речи, когда услыхала эти слова… слишком постыдные, чтобы их повторять, вашей милости придётся самой восполнить пробел… Негодяй, он назвал мне имена известных священников, и я должна была служить жертвой и алтарём…

      – Это всё, что я могу для тебя сделать, моё дитя, – продолжал этот благочестивый негодяй, меж тем бесстыдно передо мной поднимаясь, – И не дольше двух лет, могу я тебе обещать участие в этой церемонии довольно длинной всегда и трудной. Тебе сейчас четырнадцать, в шестнадцать тебе будет дана свобода искать счастье в другом месте, а до той поры ты будешь одета, сыта и получишь один луидор в месяц. Это справедливо: той, кого ты заменишь, я столько не платил. Другое дело, что у неё и не было твоей нетронутой добродетели, с которой ты так носишься, и которую я покупаю, как ты видишь, за приблизительно пятнадцать экю в год, сумму, превышающую ту, что получала твоя предшественница. Так что подумай хорошенько, в особенности прикинь нищету, из которой я тебя вытаскиваю: так заведено, что те, кому не на что жить – должны пострадать, чтобы заработать, так что по примеру ихнему, и ты потерпишь, это правда; но верно и то, что гораздо больше ты выиграешь, нежели потеряешь.

      Бесстыдные предложения этого чудовища разогрели его страсти, он схватил меня грубо за воротник платья и воскликнул, что на первый случай, он сам мне покажет, о чём идёт речь… Моё несчастье придало мне сил и храбрости, сумела выскользнуть и бросилась к двери:

      – Гнусный человек, – сказала я ему, ускользнув, – пусть небо, которое ты так поносишь,