Путь Сумеречницы. Светлана Гольшанская

войны. На дорогах неспокойно.

      – Уж сколько лет эта заварушка тянется! – упорствовал отец.

      – У меня более насущные известия! – Лайсве еще раз попыталась привлечь их внимание, но на нее снова шикнули.

      Кейл отвел взгляд, словно собирался сообщить огорчительную весть.

      – Дослушай! Совет все силы направляет на подавление мятежа и наведение порядка на подвластных территориях. Тебе не смогут выделить ни одного воина.

      – Но это не ради моего развлечения! – возмутился отец. – Гулей надо добить сейчас, иначе снова расплодятся, и все наши жертвы будут напрасны.

      Кейл бессильно развел руками.

      Почему отец не мог хоть на миг забыть о делах ордена, чтобы позаботиться о близких? Ведь завтра их может и не стать!

      Сжав кулаки, Лайсве закричала:

      – Вельва у ворот!

      Пламя свечей померкло. Стемнело и похолодало, точно на кладбище. Утихли музыканты, плясуны испуганно замерли, разговоры истлели. Все взгляды устремились на Лайсве. Даже неунывающий Вейас побледнел и подобрался ближе.

      Раздались тяжелые шаги, отражаясь эхом в высоких каменных сводах. Скрипнули двери. Присутствующие обернулись к выходу.

      На пороге показалась невысокая коренастая фигура в темном балахоне. Капюшон отлетел на спину, взметнулись жидкие седые волосы. На изрезанном морщинами лице полыхнули слепые белесые глаза.

      Гости словно по команде сдавленно выдохнули и посторонились. Старуха продвигалась вперед точно улитка, шаркая и отбивая узловатой клюкой монотонный ритм по полу. Никто не смел преградить ей дорогу.

      Отец неестественно выпрямился, закрыв Лайсве собой и схватив Вейаса за руку.

      – Артас Веломри, почему твои стражники не пускали меня на праздник? – прохрипела вельва, остановившись у возвышения для хозяйского стола. – Неужто совсем старые порядки забыли? Или возгордившимся охотникам уже и дела нет до божественной воли? Она нас породила – она и убьет.

      Как хорошо, что вельва не слышала их святотатственные речи. Богов, может быть, и нет, но горевестницы способны такую судьбу напророчить, что потом вовек не расхлебаешь.

      Отец вздрогнул.

      – Чего ты хочешь, старуха?

      Кейл подался вперед, намереваясь встать между другом и вельвой, но стоило ей лишь поднять на него слепые глаза, и он отшатнулся.

      – Как и всегда: огласить волю богов.

      Отец оттянул воротник и сглотнул.

      Голос вельвы возвысился и бичом хлестнул по каменным сводам:

      – Ветер велел, чтобы твой сын отправился в Нордхейм и добыл клыки вэса.

      Вейас едва слышно присвистнул.

      Нордхейм? Но из ледяной пустыни на краю света никто не возвращался. И что за вэс?

      Лайсве взяла брата за свободную руку, приободряя.

      Гости не смели даже шелохнуться, не то что заступиться за Вейаса. Вельвы всегда появлялись в преддверии лиха – не обыденной смерти, а голода, засухи, нашествия или мора. Поэтому их прозвали горевестницами и боялись даже сильнее