Путь Сумеречницы. Светлана Гольшанская

над головой.

      Перепрыгивая сразу через две ступени, Артас сбежал по лестнице и поспешил к дочери.

      – Ты проиграла: поединок был до первой крови. – Вейас указал на потемневший лоскут рукава.

      Лайсве уставилась на отца несчастным взглядом.

      – Я проиграла, – повторила она осипшим голосом и уронила меч.

      Артас протянул руку. С его губ почти сорвались уверения, что бой был великолепен и… Но Лайсве уже умчалась, не позволив даже осмотреть рану. Он ведь хотел как лучше!

      – Чего это она? – недоумевал Вейас.

      Артас отвесил ему подзатыльник.

      – Думать иногда надо, прежде чем говорить, дурень!

      Вейас потупил взор и потер ушибленное место.

      – Весело у вас тут, – к ним подоспел Кейл и покрутил пальцем у виска. – Ты совсем рехнулся?

      Наверное, так оно и было. Не мужское это занятие – детей воспитывать, особенно девочек. Что таилось у нее на уме? Теперь даже прочитать не выходило.

      Артас кинул монету поединщику. Тот был белее простыни и клацал зубами. Думал, наверное, что его на ближайшей осине вздернут. Артас и вздернул бы, вот только чувствовал, что сам виноват.

      Вейас убежал разыскивать Лайсве, а Артас и Кейл возвратились на балкон.

      – Какой демон тебя в ребро ударил? – встревожился старый друг.

      – Но Лайсве была хороша, согласись? – Сейчас Артас больше всего желал, чтобы его дочь родилась мальчиком.

      – Для девчонки, – Кейл пожал плечами.

      – Видел бы ты ее в святилище. Ветер даже мне так не отвечает. А когда я пытался успокоить ее во время помолвки, она, кажется, обернула мой дар против меня. Можешь себе представить?

      – К чему ты клонишь? – У Кейла детей не было, и он явно не понимал, почему Артас бунтует против древних порядков.

      – Ее дар мог бы служить на благо ордена гораздо лучше, если бы ей не пришлось так рано выходить замуж. Не в битвах, конечно, и не в храме, но в Круге судей или книжников. Я слышал, туда берут девушек с даром.

      – Поверь, Артас, ты не захочешь такой участи для дочери, – печально ответил Кейл. – Неужели ее жених настолько тебе не по нраву? Какой у него дар?

      – Оборотень. Шакал, – последнее слово Артас выплюнул, как проклятие.

      Кейл рассмеялся.

      – Тогда не тебе, дорогой друг, переживать надо. Если у твоей дочери действительно сильный дар, стоит ей только с ним освоиться, и этот шакаленок начнет прыгать перед ней на задних лапках как левретка.

      – Но он безответственный слюнтяй и идиот, похуже Вейаса будет. На такого положиться нельзя. Если что случится, Лайсве останется со своими проблемами совсем одна.

      – Юноши сейчас все такие. Поверь, то, что показал сегодня твой сын, далеко не худший вариант.

      – Лучше бы ей выбрали кого-то из наших, небесных: мыслечтецов или, быть может, ветроплавов.

      – Ветроплавов? – Кейл поперхнулся собственным смехом и посерьезнел. – Уж не задумал ли ты с авалорскими выскочками Комри породниться?

      Артас понимал,