Последние стражи Аарона. Мира Драгович

и приставил его острием к горлу несчастного.

      – Прочь, – слетело с его бледных губ.

      Мужчина схватил простыню, пряча свое нескладное тело. Он решил не испытывать судьбу и вылетел за дверь, не сказав напоследок и слова.

      – Мы здесь, чтобы забрать твоего сына, Игритт.

      – Ты не найдешь его здесь, маг! – прорычала хозяйка поместья, невольно поглядывая на девушку, застывшую у дверей. Она видела ее ухмылку – та едва сдерживала смех.

      Ингритт предпочла бы онеметь, но тишина могла только разозлить гостей из ее прошлого.

      – Я хочу забыть тот проклятый день, когда родила на свет это чудовище! Ищите его в монастыре у северных гор, где он должен был сдохнуть, не будь с вами одной крови!

      – Ты говоришь о сыне нашего короля, – произнес Морган, оставаясь холодно спокойным.

      – Пусть будет проклят ваш мертвый король! – рассмеялась Ингритт. – Пусть тонет во Тьме!

      Она смеялась прямо в глаза Моргану, обезумев от страха и не владея собой.

      – Я убью ее, – прошептала рыжая, но шепот был таким громким, что Ингритт расхохоталась еще громче.

      – Убьешь? Давай же, ведьма!

      Морган с нескрываемым презрением смотрел на Ингритт. Когда-то она была его королевой, супругой его брата, которому он клялся в верности до самой смерти. Покрывало, укрывавшее ее обнаженное тело, выпало из рук, и он увидел бледные плечи и опавшую грудь. В прошлом эта женщина была прекрасна, но от ее красоты не осталось и следа.

      Морган решил оставить ее одну. Мириам, как и всегда, легко последовала за ним. Ее лицо, усыпанное веснушками, раскраснелось от злости, и она поспешно набросила на голову капюшон, скрываясь от его пытливых глаз. Она так и не научилась владеть гневом, как бы ему того не хотелось.

      – Ненавижу ее. Еще больше, чем раньше. Ненавижу, – повторяла она, ни на шаг не отставая от Моргана.

      Сам он думал, что им снова придется провести ночь в темном лесу у костра, и невольно жалел девушку. Ее утомил долгий путь, но она и не желала признаваться в этом. А его продолжали посещать дурные сны о Дагмере, где Стейн, его последняя опора, не смог удержать город. Отступники ворвались в его стены, оставляя за собой кровь и пепел. Он просыпался в ночи от собственного крика, и первым, что удавалось ему увидеть, сквозь едва сошедшую пелену дремоты, было лицо перепуганной Мириам. Она будто совсем не смыкала глаз, оберегая его ночной покой.

      – Ты ведь не станешь просить здесь ночлега, – в ее голосе дрожала настороженность.

      – Не стану. Здесь все пропахло гнилью.

      Морган остановился у запертой двери, давая продрогшему телу впитать еще немного тепла. Мириам держалась у него за спиной. Не видя его лица, она знала, как он задумчив сейчас, как изогнуты брови и сжаты в тонкую линию его губы.

      – Мы вернемся домой до того, как выпадет первый снег, – тихо пообещал он.

      Короткий всхлип за спиной заставил его содрогнуться. Для Моргана слезы Мириам были такой же редкостью, как ледяной снег в теплый летний день. Обернувшись, он в кромешной