Илиада. Древнегреческий эпос в пересказе Сергея Носова. Гомер

Вроде как всё равно. Сказал про меня – чтобы я занималась воительством.

      А я и рада!.. И помчались мы в гущу сражения.

      И могла бы к тому Гера добавить.

      …Диомед подустал. Доблестные мужи его окружали, но рваться в битву они не спешили. Я приняла образ Стентора, этот образ тем меня привлекал, что умел воин Стентор так заорать, как пятьдесят самых громких глашатаев, когда бы им всем закричать вместе случилось.

      Вот я и кричу. Так, что трясётся земля. В трусости их обвиняю. В том, что герои по внешности только! Был бы Ахилл… При Ахилле такого бы быть не могло!.. Чтобы так осмелели троянцы!..

      Воспламенила я их и голосом, и словами – вижу, глаза заблестели.

      Афина к Диомеду идёт. – Диомед! Где твои силы? Руки, спрашивает, немеют? Так вспомни отца, говорит! Вот кто герой был – Тидей!.. Неутомимый на поле брани!..

      А он ей так отвечает: ты права, говорит. Я узнал тебя. Но что мне делать, когда возглавляет их воинство бессмертный, – посмотри, это же сам Арес, бог войны, хоть и в образе смертного!.. Нам нельзя с бессмертными воевать, дохлое это дело. Ты мне сама запретила. Вот только Афродиту ранил копьём. С твоего разрешения…

      …Да какой он бог, восклицает Афина, – так, место пустое! А тебе это важно? Злобное пугало он или разрушитель всего – да какая нам разница, Диомед? Соберись! Вместе мы его одолеем. Я сама буду править колесницей, а с тебя только меткий удар!

      И могла бы Афина к тому добавить.

      …Всё так и было. Воспламенился герой наш от моего крылатого слова… Я место Геры заняла, боевой буду возницей… Надела маску Аида, это чтобы бог войны меня не узнал – стала для него невидимой… А мой герой Диомед рядом со мной стоит и глазами блещет… Коснулась кнутом лошадей. Ну что, Диомед?.. С Зевсом!

      Арес, бог войны, мог бы так рассказать.

      …Радостно видеть, как погибают герои. Вообще-то я за троянцев. Но гибель любого героя в бою хороша!

      Мною возглавлено наступление! Я бог войны, жестокий Арес, бойтесь меня, ахейцы! Со мною Распря, со мною Ужас и Страх! Всех ненавижу, а вас, ахейцы, – особенно!..

      Ещё немного, и мы бы сожгли их корабли… Но тут колесница – и на меня!.. И медью сияет…

      Это кто там с копьём? Это ты, Диомед? Что-то ты разбуянился, смертный!.. Вот тебе, получай!

      Он, конечно, щитом…

      Да что мне твой щит!.. Защитился? Нет, скажи, защитился?

      Так и прошло насквозь копьё моё медноконечное…

      Сквозь щит!

      Ему бы и дальше – сквозь Диомеда…

      Ан нет… Почему-то.

      А почему – некогда думать. Но мысль была: невероятно!

      По всему я должен был его проткнуть.

      А тут он – в меня!

      Невероятно!

      Больно, больно мне!.. В низ живота!.. Кто тебе помогает?..

      Как я заревел!.. Воздух, земля – это рёв мой – дрожите! Раненый бог! На бога войны смертный напал! Я убит.

      Нет, я бессмертный.

      Хуже всего бессмертному среди трупов лежать и от боли стонать, глядя в небо.

      Это она. Она