Тиманский овраг. Анастасия Александровна Калько

Замуж она вышла в 42 года. Через год родилась Наташа. Еще через два – близняшки Таня и Катя. И если младшие дочери никогда не доставляли родителям хлопот и даже подростковый возраст миновали сравнительно благополучно, то с тех пор, как Наташа встала на ножки и сделала первые самостоятельные шаги, мать не знала с ней покоя. Упрямая, задиристая, своенравная, Наташа была из того самого "племени колючих", о котором еще в 60-е годы написал стихотворение поэт. Тогда, читая сборник Долматовского, молодая незамужняя Тамара думала, что "добрые, приятные, удобные" нравятся ей куда меньше, чем "непримиримые, искренние, упрямые, невезучие из племени колючих", которые "сами лезут в схватку и режут правду-матку". А когда эти черты прорезались у ее старшей дочери, Тамара Ивановна вспомнила другие строки из того же стихотворения: "А если ошибаются, больнее ушибаются, чем тот, кто был корыстен в опроверженье истин…"… Вот и Наташа уже столько раз ушибалась в своей вечной борьбе за справедливость, привыкнув рубить сплеча и всем говорить в глаза всё, что думает, не заботясь о последствиях. И ничто ее не останавливало и не убавляло боевой пыл…

      Тамара Ивановна постоянно боялась за старшую дочь. Да еще теперь Наточка живет за тридевять земель, в Петербурге. Но там у нее есть муж и друзья, которые однажды уже спасли ей жизнь, и до сих пор у них такая компания – один за всех, все за одного. Это большая удача для Наташеньки… Вот только неугомонной дочери не живется спокойно. Опять она учудила: ни с того ни с сего уехала в тундру – говорит, за новыми впечатлениями и вдохновением. Якобы, Белла и Ефим ее своими рассказами заинтриговали. Они частенько в Заполярье по своей адвокатской работе ездят. Но они хотя бы вдвоем ездят; с таким мужем, как Ефим, можно куда угодно спокойно ехать. Серьезный мужчина, основательный, Белла за ним, как за каменной стеной. А Наточка одна подалась в Воркуту. Тамара Ивановна не знала, какова сейчас Воркута, и судила о ней по историям прежних лет – Воркутлаг, колонии, заключенные, громкие разборки 90-х годов… Изменилось ли там что-нибудь с тех пор? А дочка там одна!

      – Да тут уже давно все иначе, – рассмеялась Наташа, когда мать осторожно высказала ей все это. Взъерошив почти сухие короткие волосы, Наташа прошлась по гостиной, плюхнулась в широкое кожаное кресло, из которого открывался прекрасный вид за окном – Центральная площадь, ярко иллюминированная; светится вывеска "Воркутауголь" на фронтоне высотки напротив. – Нормальный современный город, нормальные люди… Гостиница в самом центре, иллюминация, как на Невском, мэрия рядом, кофейни на каждом шагу… Ты не поверишь, сегодня я на ужин ела оленину и брусничный пирог в ресторане! И вдохновение пришло, а то сидя долго дома, ничего качественного не придумаешь… Погуляю тут, посмотрю город и окрестности, с новыми людьми пообщаюсь, может, еще и бестселлер напишу! А то мне уже вторую книгу подряд хейтеры в комментах верещат, что моими романами только мух бить хорошо, да и редактор замечает, что у меня творческий застой и сюжет за уши притянут.

      – Дай-то Бог нашему теляти волка съесть. Но все же будь там осторожнее.