Тиманский овраг. Анастасия Александровна Калько

истории, о встречах с призраком убитого императора… Негативная энергетика места преступления на всех действует!"

      Она подошла к тому самому месту, которое показывала вебкамера.

      Там уже ничего, кроме пролома в заграждении, не напоминало о трагедии. У обочины "отдыхали" под свежей белой шубой два автомобиля. Гуляли владельцы собак в ярких пуховиках, с питомцами в жилетках, попонках и комбинезончиках. Двое детей деловито тащили санки. Пробежали, играя в снежки, несколько школьников с рюкзаками.

      Наташа подошла к той самой ветвистой кустовой иве, около которой алый "пежо" ударил в спину беднягу прораба. И присела на корточки. Она не знала, что она ищет на том месте, где стояла красная машина. Но почему-то чувствовала, что должна осмотреть это место…

      Ефим рассказывал ей о том, как зыбка бывает на Крайнем Севере грань между современным правом и древними суровыми законами тундры. Они были приняты в те времена, когда не было еще городов, и коренные жители жили в постоянной борьбе за выживание, место под недолгим солнцем, охотничью добычу, лодку, ездового оленя… На того, кто украл чужое имущество или убил соседа, в суд не подавали и жалоб не писали, а разбирались сами. И тундра все видела и молчала, скрывая следы туземного правосудия. Но иногда тундра может вступить в диалог, дать подсказку, помочь в раскрытии чьей-то преступной тайны, ускорить торжество справедливости – даже сейчас, в век цифровых технологий, электронных денег, "ватсапа" и "Телеграма". Надо только уметь понимать ее язык. И тундра может стать другом – молчаливым, немногословным, как все северяне, но зато верным и надежным.

      Наташа взяла рукой в толстой меховой перчатке предмет, выпавший, наверное, из окна водителя. И не успела даже присмотреться, что это такое, как за ее спиной, на другой стороне подъема к полукруглому дому, захрустели ветви…

      Если бы не профессиональная реакция десантницы, то увесистая, килограмма на три, ледышка угодила бы Наташе в затылок, и последствия могли быть самыми худшими… Но Наташа успела увернуться. Обломок огромной сосульки просвистел мимо, упал на дорогу и взорвался фонтаном мелкой ледяной крошки. Одна из машин у обочины сердито закрякала и замигала лампочками, когда часть ледяной шрапнели осыпала ее.

      Одна из гуляющих собак, мускулистый "кавказец", с грозным рыком сорвалась с поводка и прыгнула прямо на фигуру, выбежавшую из кустов. Человек – Наташа видела только его спину и отороченный мехом капюшон – метнулся куда-то вбок. Хозяйка собаки, высокая девушка в дубленке и пимах – безуспешно взывала:

      – Берт! Фу! Ко мне! Берт! Я кому говорю? Ко мне! На, на, на! Фу, Берт, фу!

      Человек улепетывал в сторону моста. Короткий пуховик не сковывал движений, ноги в таких же расшитых пимах не скользили и уверенно отмахивали метр за метром; следом мохнатой и рычащей молнией мчался Берт. Догнал; приглушенный визг, треск, какой-то отблеск; жалобный визг и скулеж. Фигура агрессора снова понеслась в сторону моста, а Берт, продолжая скулить, вернулся к хозяйке.