Как говорила Нелли. Юлиана Руслановна Гиндуллина

хоронить двоих.

      В комнате Нелли почувствовала себя одинокой. Чего-то не хватало. Она бы перекрасила стены из молочного цвета в красный или черный. Ее пугала собственная неудовлетворенность цветами. Может, в ней прятался художник? Нелли понравилось рисовать в больнице. И она знала, что придумывала дизайн одежды, но никто не видел наброски. Неужели даже Мирослава?

      Рядом с кроватью стеллаж, на полу стопки книг. Она не успела помыть руки, как принялась хозяйничать с новой мебелью. Девочка получила великое удовольствие, расставляя литературу. Классику в середину, современную литературу сверху и снизу. А в самом низу глобус, фиолетовый мишка и сумка такого же цвета, которую приносила мама в больницу.

      Нелли развернула от себя зеркало, стоявшее у окна. Она боялась собственного отражения. Девушке не хотелось переодеваться в пижаму, ведь это значило, что сон был близок. А там и сны, и даже воспоминания. Вдруг снова появится Лес, глубокая темная яма, шепот Сосен. Нелли все же легла на кровать в белых колготках и персиковом платье. И заснула.

      – Доброй ночи, малышка… – Нурия зашла в комнату. – Ты будешь спать так?

      Нелли, разбуженная появлением мамы, только моргнула пару раз и открыла рот чтобы ответить, но слова запутались в горле и потянули друг друга обратно в сердце.

      Мама грустно посмотрела на дочь. Ее печалил факт ее молчания. Или странность с переодеванием. Возможно, дальше будет хуже. Антон Павлович предупреждал, что девушка будет медленно шагать в повседневность. Но нельзя волноваться.

      – Хорошо, девочка моя, – мама поцеловала ребенка в щеку и подняла одеяло до самого носа.

      «Хочу покрасить стены в черный» – подумала Нелли.

      Но через час все изменилось. Нелли проснулась в холодном поту. Челка слиплась на лбу, персиковое платье не казалось милым: вцепилось скользкими волокнами в слабое тело. Она закричала немым криком. Из ее горла вылетел дух, а не звук. Перед глазами стоял удушающий сон. Ей снова шептали Сосны. Они снова желали ей смерти. Волк наступал на ее пятки. Беги, беги. «Стреляй или спи!»

      Живот переваривал остатки ужина. Еда кувыркалась внутри, еда хотела выйти наружу. Все хорошо, дыши. Вдох-выдох, вдох-выдох. Через открытое окно молчала улица. Она видела страдания Нелли? Нужен был хоть кто-то, кто мог бы ее успокоить. Нелли встала с кровати, будто пьяная, семеня на кухню. Глоток воды освежил горло, жаждущее пропустить через себя хоть одно слово. Нелли молчала. Будто была не достойна говорить.

      Ложась обратно в постель, она включила музыку в наушниках. Так и заснула. Ночной кошмар не повторился.

      ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

      Что могло быть лучше вечеринки по поводу возвращения домой? Дома ее ждала еда из ресторана, красивая, почти не используемая посуда, приятные темы для разговоров. На таких праздниках не принято ругать за плохие оценки или безделье.

      Для Нелли устроили праздник. Были приглашены только Алина и Слава. Плюс родители, зачинщики семейной тусовки. Люди