Нью-Йорк. Эдвард Резерфорд

не ощущал ее присутствия. Ван Дейк не верил глазам. Бледное Перо стояла за деревом в трех шагах от животного, пощипывавшего траву. Она выжидала. Олень поднял голову, помедлил, опять опустил. И Бледное Перо прыгнула. Она пронеслась как молния. Олень встрепенулся, отпрянул и бросился прочь, но не раньше, чем девочка с радостным воплем коснулась его.

      Затем она побежала к отцу, смеясь, и тот поймал ее в охапку. И голландец Дирк ван Дейк осознал, что не испытывал и впредь уж не испытает большей гордости за ребенка, чем ощутил сейчас за свою проворную индейскую дочку.

      – Я дотронулась до него! – ликовала она.

      – Молодец!

      Он обнял ее. Славно, когда у отца не дочка, а совершенство. Он изумленно качал головой.

      Они посидели еще немного. Он мало говорил, а она не возражала. Ван Дейк прикидывал, не пора ли трогаться в путь, когда она попросила:

      – Расскажи о маме.

      Он поразмыслил:

      – Что мне сказать? Она была красивая. Ты на нее похожа.

      Ван Дейк подумал об их первой встрече. Это случилось летом в лагере у пролива, где ее соплеменники собирали моллюсков. Они ставили на берегу не длинные дома[11], а вигвамы. Моллюсков высушивали, потом выскребали из раковин, которые зарывали, а содержимое припасали для супа – сушеные устрицы, мидии, клэмы[12]. Чем его так поразила та молодая женщина? Тем, что была свободна? Может быть. Она была замужем, но потеряла и мужа, и ребенка. Или причиной был огонек любопытства в глазах? И это тоже. Он остался там на два дня и проговорил с ней весь вечер. Влечение было обоюдным, но он приехал по делам, и их общение ограничилось разговорами.

      Через неделю он вернулся.

      Именно благодаря ей он впервые постиг индейцев. Он понял и первых голландских колонистов, которые, не имея собственных женщин, женились на индианках и после не покидали их даже при самых настойчивых религиозных внушениях. Она была гибка и проворна, как дикая зверушка, но если он уставал и гневался – превращалась в ласковую голубку.

      – Ты очень-очень ее любил?

      – Да. Очень. – Это была правда.

      – А потом у тебя появилась я.

      По обычаям ее народа, в большой семье материнского клана всегда находилось место для таких побочных детей.

      – Ты ведь женился бы на маме, если бы у тебя не было жены на торговом посту белых людей?

      – Конечно. – Ложь, но во благо.

      – Ты все время ее навещал.

      До страшной весны трехлетней давности, когда он прибыл в селение и узнал, что мать Бледного Пера занедужила.

      «Вчера была в парильне, но не помогло, – сказали ему. – Теперь ее лечат знахари».

      Ван Дейку были известны их обычаи. Даже при сильной лихорадке индеец шел в конурку, которую нагревали докрасна раскаленными камнями, пока не становилось жарко, как в печке. Когда пот уже лился с больного градом, тот выбегал, окунался в холодную реку, закутывался в одеяло и высыхал у костра. Это лечение часто помогало. Если нет, за дело брались знахари, пользовавшие

11

Длинный дом (длинный вигвам) у ирокезов и соседних племен – многосемейное прямоугольное жилище из жердей и коры с полукруглой двускатной крышей.

12

Съедобный морской моллюск, кроме устрицы, мидии и гребешка.