Асафетида. Максим Николаев

в древнерусском языке от основ настоящего времени с помощью личных окончаний. После этого записывает на доске словоформы:

      Глаголати – Глаголе – Глаголеши – Глаголет

      Плакати – Плаче – Плачеши – Плачет

      Хотети – Хоче – Хочеши – Хочет

      Девочки перерисовывают буквы с доски. Я зеваю и зажимаю рот рукой. После очередной бессонной ночи кое-как я высидел первую пару, но больше не могу.

      – Хочеши мя, Иван? – Женский шепот словно копирует округлый певучий говор лектора.

      Я пытаюсь ответить шепоту: «Нет», – но губы как будто слиплись.

      – Хочеши мя?

      На бедро мне ложится ладонь и без прелюдий скользит выше. Ей довольно быстро удается совладать с молнией на джинсах, и я сам подаюсь навстречу ласкам.

      Уже почти на пределе я открываю глаза, гляжу под стол и вижу руку ублажительницы, с черными струпьями и сочащуюся сукровицей, и содрогаюсь от омерзения.

      Она понимает, что продолжать бесполезно. Рука сползает вниз и напоследок нежно проводит вдоль по коже коричневым ноготком.

      Окончательно проснувшись, я проверяю на ощупь, что ширинка застегнута. Светка сверху за спиной заметила мое движение и хихикает шепотом:

      – Ваня! Ну не на лекции!

      От ее голоса я вздрогнул, раскусил и не успел заметить, как проглотил зубочистку, которую держал в зубах.

      Велесов подозрительно глядит сквозь очки прямо на меня. Оля рядом со мной старательно выводит определение плюсквамперфекта, и, дописав, бросает на меня очередной полный сочувствия взгляд.

      3. Покойник

      – Бабы – огонь. Расслабься и получай удовольствие, – так посоветовал мне Костя. – Тебе Лерка всё равно не даст. Даже за корову твою. Не любят они бабушкиных внучков, да и девственников – тоже не очень.

      Речь шла о подарке, даже скорей сувенире, который я приобрел в магазине игрушек через дорогу. Лера увязалась за родителями в Гамбург на немецкие рождественские каникулы, совпадавшие с нашей зачетной неделей. Я случайно узнал, что она договаривается с преподавателями, и решил вручить корову на последней лекции. Плюшевый символ наступающего через месяц года, когда ему нажимали на живот, запевал детским хором «Happy New Year!»

      – Ладно б ты ей айфон четвертый купил. Тогда, может, подумала бы, – Костя докуривает сигарету, стреляет окурком в писсуар у противоположной стены и тянется в пачку за следующей. – Подсказать, кто не откажет?

      – Мне это неинтересно.

      – Уже всё, что ли? – Я вижу его кулак с вытянутым вниз средним пальцем. – Да по тебе и видать. Одно – покойник!

      В его словах есть доля правды. Сам я с трудом могу опознать себя в исхудалом бледном существе, что отражается в туалетном зеркале напротив, но все-таки огрызаюсь в ответ с полным на то основанием:

      – Сам ты покойник!

      Бывший одногруппник поправляет галстук. В последний раз в этом галстуке и в этом костюме я видел его в гробу.

      – Угощайся, Вань, – он протягивает