Сказки русских писателей. 3-4 класс. Лев Толстой

исполнена; рад я к его величеству с вами

      Вместе пойти, но только сухим путём, не водою;

      Плавать я не умею; я царский сын и наследник

      Царства мышиного». В это мгновенье,

      спустившись с пригорка,

      Царь Квакун со свитой своей приближался.

      Царевич

      Белая шубка, увидя царя с такою толпою

      Несколько струсил, ибо не ведал, доброе ль,

      злое ль

      Было у них на уме. Квакун отличался зелёным

      Платьем, глаза навыкат сверкали, как звёзды,

      и пузом

      Громко он, прядая, шлёпал. Царевич Белая

      шубка,

      Вспомнивши, кто он, робость свою победил.

      Величаво

      Он поклонился царю Квакуну. А царь,

      благосклонно

      Лапку подавши ему, сказал: «Любезному гостю

      Очень мы рады; садись, отдохни;

      ты из дальнего, верно,

      Края, ибо до сих пор тебя нам видать

      не случалось».

      Белая шубка, царю поклоняся опять, на зелёной

      Травке уселся с ним рядом, а царь продолжал:

      «Расскажи нам,

      Кто ты, кто твой отец, кто мать, и откуда пришёл

      к нам?

      Здесь мы тебя угостим дружелюбно, когда,

      не таяся,

      Правду всю скажешь. Я царь и много имею

      богатства —

      Будет нам сладко почтить дорогого гостя

      дарами».

      «Нет никакой мне причины, – ответствовал

      Белая шубка, —

      Царь-государь, утаивать истину. Сам я породы

      Царской, весьма на земле знаменитой;

      отец мой из дома

      Древних воинственных Бубликов,

      царь Долгохвост Иринарий

      Третий, владеет пятью чердаками,

      наследием славных

      Предков, но область свою он сам расширил

      войнами:

      Три подполья, один амбар и две трети ветчинни

      Он покорил, победивши соседних царей,

      а в супруги

      Взявши царевну Прасковью-Пискунью

      белую шкурку,

      Целый овин получил он за нею в приданое.

      В свете

      Нет подобного царства. Я сын царя Долгохвоста,

      Пётр Долгохвост, по прозванию Хват.

      Был я воспитан

      В нашем столичном подполье

      премудрым Онуфрием-крысой.

      Мастер я рыться в муке, таскать орехи,

      вскребаюсь

      В сыр и множество книг уже изгрыз,

      любя просвещенье.

      Хватом же прозван я вот за какое смелое дело:

      Раз случилось, что множество нас,

      молодых мышеняток,

      Бегало по полю взапуски; я как шальной,

      раззадорясь,

      Вспрыгнул с разбегу на льва,

      отдыхавшего в поле, и в пышной

      Гриве запутался; лев проснулся и лапой огромной

      Стиснул меня; я подумал, что буду раздавлен

      как мошка.

      С духом собравшись, я высунул нос из-под лапы.

      «Лев-государь, – ему я сказал, —

      мне и в мысль не входило

      Милость твою оскорбить; пощади, не губи;

      не ровен час,

      Сам я тебе пригожуся». Лев улыбнулся (конечно,

      Он уж покушать успел) и сказал