Пепел Нетесаного трона. На руинах империи. Брайан Стейвли

первого дня Чо Лу не выдержал. Натянул узду и пристроил коня рядом с Гвенной.

      – Я только хотел сказать, – шепнул он, – какая честь быть вашим спутником, командир. И для меня, и для Паттика.

      Гвенна повернулась к нему. Парень чем-то походил на домбангца: длинные прямые волосы, темная кожа, карие глаза.

      – Последние два месяца, – сказала она, – я убивала людей с именами вроде Чо Лу. И очень похожих на вас.

      Жестокие и ненужные слова. Аннурские легионы принимали людей со всего Вашша и Эридрои. Может, семья Чо Лу и вела род из Домбанга – отец, или мать, или их родители. Это не порочит его верности империи. Но если капля яда покончит с их Шаэлем сплюнутым восхищением, Гвенна готова платить эту цену.

      Легионер опешил было, но тут же улыбнулся, покачал головой.

      – Я знаю о волнениях в Домбанге.

      – Волнениях? – переспросила Гвенна. – Пять лет гребаной резни, начавшейся с того, что местные порубили тысячи легионеров и скинули куски в канал.

      Чо Лу решительно кивнул:

      – Мы все об этом слышали. У меня дед из Домбанга, но и он восемь лет назад перебрался в Аннур. А родители выросли в Шелковом квартале, и я тоже. – Закатав рукав, он показал ей татуировку с аннурским солнцем на мускулистом предплечье. – В легионах не найти человека вернее меня.

      – Он правду говорит, – вставил Паттик.

      Тот тоже задержался, пристав к собеседникам. Паттик, в отличие от Чо Лу, был едва ли не светлее Гвенны. Волосы не рыжие, темнее, зато все щеки и лоб в веснушках. Он был не так хорош собой, как его приятель, и не так легко улыбался – честно говоря, он был довольно уродлив: тяжелый подбородок, большие уши, слишком близко посаженные глаза. Но и он, как Чо Лу, выглядел солдатом.

      – Когда гадости в Домбанге только начались, – говорил белокожий, – в отряде кое-кто напустился на Чо Лу.

      – Когда там все закрутилось, вам по сколько было? – спросила Гвенна. – По четырнадцать?

      – Шестнадцать, – ухмыльнулся Чо Лу.

      – В легион принимают с семнадцати, – напомнила она.

      Он улыбнулся шире прежнего:

      – А мы соврали.

      Не Гвенне было их судить. В кадеты она попала в восемь, первый взрыв устроила в десять.

      – И что случилось с наехавшими на вас братьями по оружию? – поинтересовалась она.

      – Мне пришлось кое-кого… вразумить, – пожал плечами Чо Лу. – Напомнить, что присяга важнее имен, которыми нас наделили родители.

      – И как они приняли урок?

      – У Скорча остался шрам над бровью, а у Феррела палец кривовато сросся, но они все поняли. С тех пор мы пять лет сражались плечом к плечу. До последних дней. Это мы подавляли Анклишанский мятеж. И выжгли сетьенских разбойников в Раалте.

      Улыбка его на минуту стала почти хвастливой. Потом парень вспомнил, с кем говорит, и гордость на его лице мигом сменилась тем же Кентовым почтением.

      – Конечно, все это пустяки, – заметил он, – детские игрушки в сравнении с делами кеттрал.

      «Кеттрал