Остов. Кейт Сойер

по щетине на голове и сквозь сомкнутые губы выпускает ровную струю дыма.

      – У меня никого из родных не осталось. Впрочем, в этом я не одинок, так ведь?

      – Пожалуй.

      Он предлагает ей сделать последнюю затяжку, но Рут отказывается. Они сидят и слушают плеск волн.

      – Кстати, меня зовут Ник.

      – Рут.

      Она смотрит на тушу кита, которая лежит рядом с ними. Та похожа на огромный камень, словно выросший из песка на берегу во время давнего землетрясения, изменившего рельеф планеты. Или на метеор, врезавшийся в песок при падении, – на один из многих, что некогда дождем сыпались на землю, заставляя динозавров искать укрытия.

      – Думаете, кит понимал, что он умирает?

      – Да кто ж его знает.

      Ник зарывает окурок в песке и смотрит на небо.

      – Вам страшно?

      – Конечно. А вам разве нет?

      – Как будто не осознаю полностью. Кажется, сюр какой-то. Думал, люди придут спасать кита. Хотел сделать снимки. Потом продать их кому-нибудь. А тут никого. Тогда-то до меня и дошло. Это конец. Думал, буду тут один с китом.

      – А тут еще я нарисовалась.

      – Выходит, что так.

      Он начинает пофыркивать: снова смеется.

      – Вы чего?

      – Да вспомнил, как вы со своим контейнером бегали туда-сюда, расплескивая воду. Сам не знаю, зачем с вами заговорил… Другой не стал бы.

      Рут со стоном закрывает лицо руками. Если б кто-то сказал ей, что при таких обстоятельствах можно испытывать стыд или смущение, она рассмеялась бы этому человеку в лицо. Но, увы, никуда не денешься: она сгорает от стыда.

      – Нет, вы правы. Я понимаю. Просто смешно было.

      Ник встает и кладет ладони на кита.

      – Теплый еще.

      Он обходит Рут и идет к голове животного. Бережно обеими руками опускает веко на его глазу.

      – Величественный зверь.

      – Больше, чем пара двухэтажных автобусов.

      Ник поворачивается и идет к своему пикапу. Открывает дверцу, достает что-то из него. Когда он захлопывает дверцу, Рут видит, что на шее у него висит фотоаппарат. Он подносит его к лицу и нацеливает объектив прямо на Рут. Она чувствует на себе его взгляд. В животе у нее екает, хотя она уверена, что это фото вряд ли кто-то увидит. До нее доносится щелчок затвора. Щеки вспыхивают румянцем.

      – Вы меня фотографируете?

      Ник опускает камеру, показывая глаза.

      – Да. Вас вместе с китом. Это…

      Ему никогда не удавалось внятно объяснить, почему он делает те или иные снимки. Просто знает, что должен это сфотографировать. Свои объекты он выбирает не глазами. Это происходит на уровне чувств, ощущений. Бывает, воздух какой-то особенный, или свет, или атмосфера беседы. Случается, он чем-нибудь занимается, чем-то абсолютно обыденным, и вдруг хватается за фотокамеру. На этом и была построена вся его карьера фотографа.

      Ник подходит к Рут и, присев на корточки, показывает ей дисплей своего цифрового фотоаппарата.

      – Вот, смотрите.

      Рут моргает, стараясь сосредоточить взгляд на экране.

      В