Полное собрание сочинений. Юлий Гарбузов

посмотреть. Понимаете? – спросил Чаплия, глядя на полированную поверхность рабочего стола, словно его слова были обращены не к Калиничу, а к этому столу.

      Калинич посмотрел на него уничтожающим взглядом и с достоинством спросил:

      – Неплохо для начала. Значит, мои худшие прогнозы оправдываются. Ну-с, что же там Вам еще агентура доносит?

      – О, в этом мы нужды не испытываем. Доносить готов каждый. Лишь бы ему это было выгодно. Ваше эгоистичное отношение к институту вынуждает нас на данном этапе отнестись к Вам формально, вот и все. Мы не причиняем Вам прямого вреда. Хотя не скрою, могли бы, – он пристально уставился на Калинича и стал сверлить холодным колючим взглядом.

      – Как это прикажете понимать? Намекаете на физическую расправу? Хулиганов подошлете, чтоб избили меня? Или, как сейчас модно, киллеров? Старо, Сергей Михалыч! Спасибо, что предупредили. Сегодня же оповещу всех знакомых, чтобы знали, с кого спрашивать, если со мной что случится. Я человек аккуратный, перехожу дорогу по правилам, в драки не ввязываюсь, по темным местам не шалаюсь. Любое случившееся со мной несчастье сделает Вас первым подозреваемым, вот и все. А у следователя стоит лишь под подозрение попасть – всю правду-матку выложите.

      Чаплия едко улыбнулся и ядовито пропел:

      – Ну, зачем же так примитивно, Леонид Палыч? Мы же не уголовники, верно? А вот если Ваша супруга, уважаемая Лидия Борисовна, узнает о Ваших не очень нравственных отношениях с некой Анной Никитичной Кирилюк, это просто-напросто покажет Ваш моральный облик.

      – Длинные у Вас, однако, руки! Шантажом меня нагнуть хотите? Не выйдет! Нет у меня никаких секретов! Так что сколько угодно доносите, сплетничайте, кляузничайте! Да делайте, что хотите! Вы протокол у меня самым нечестным образом умыкнули! Думали, я расстроюсь, умолять Вас буду? Да на здоровье! Теперь трех дней не даете да к тому же и угрожаете! Вы меня этим не удивили! Мелко и низко, Сергей Михалыч! – раскрасневшись, кричал Калинич.

      – Да что Вы, Леонид Палыч! Пожалуйста, не так громко. Никто Вам не угрожает. Просто адекватно реагируем, вот и все. А насчет рук – Вы правы. Дли-и-инные они у нас. И их у нас больше, чем у всех индусских божеств вместе взятых, – самодовольно сказал Чаплия.

      Калинич почувствовал нарастающее жжение за грудиной. «Вот уж некстати, – подумал он, – не хватало еще, чтобы меня перед ним приступ хватил. Нужно взять себя в руки во что бы то ни стало.» Он сделал глубокий вдох, потом еще и еще несколько раз. Помня о последнем приступе стенокардии, он нечеловеческим усилием воли подавил в себе волну негодования и гнева. Загрудинная боль мало-помалу начала отступать, и Калинич вернулся к тому, за чем пришел:

      – Вот что, Сергей Михалыч. Мне эти три дня все равно нужны, так или иначе. Не даете за свой счет, так я уволюсь. Не посмотрю, что перед пенсией. Не пропаду без вас. Руки есть, голова какая-никакая тоже есть. На жизнь худо-бедно как-нибудь заработаю. Степени, звания, должности, даже знания и сам по себе институт для меня давно уже не престижны. Дайте мне, пожалуйста, чистый лист бумаги,