Полное собрание сочинений. Юлий Гарбузов

закопаю. Пусть находят, когда снег растает.

      Сунув мясо под шинель, Мишаков вышел во двор и направился к воротам. Из будки высунул сонную морду Волчок и облизнулся. Учуял, видимо, запах мяса. «Ага, – подумал Мишаков, – суну-ка я его Волчку в будку. Он с ним живо расправится – и следов никаких. Все шито-крыто. А перед Волчком я как-никак виноват. Чуть не сдох из-за меня.»

      Подойдя поближе к будке, Мишаков осмотрелся.

      – Никого. Ну, слава Богу!

      – Волчок!

      Волк наполовину вылез из будки и лениво остановился. Мол, какого тебе лешего?

      – Волчок, на!

      И увесистый кусок мяса полетел к будке. Волк подхватил его на лету и живо юркнул назад, в свое убежище. Подходя к кухне, Мишаков издали слышал, как волк, ворча, расправляется с его гостинцем. «Слава Богу, пронесло», – подумал Мишаков и принялся таскать из речки воду.

      Солнце уже начало клониться к горизонту, когда Ингур вынес во двор охапку ножей и, присев на бревнышко, принялся править их бруском: Шш-ик – шш-ик! Шш-ик – шш-ик! Шш-ик – шш-ик!

      – Одна готово. Теперя другая, – бурчал он себе под нос.

      Волк поднял на него глаза и внимательно следил за движениями старика.

      – Чего смотришь? Работа хочешь? Твоя работа здеся, на дворе. Застава сторожи. Чужого не пуская. Волка тоже, как ты.

      Волк опять наклонил голову к лапам и принялся что-то аппетитно грызть.

      – Что, вкусно? Что ешь? И мне дай, я тоже хочу.

      Волк, словно поняв слова старика, подхватил кость и побрел к будке. И тут Ингур заметил, что кость у него в зубах красная – сырая, стало быть. Ингур вскочил, как ошпаренный.

      – Ай-ай-ай! Ай-ай-ай-ай! Кто это сделал? Ай-ай-ай!

      Во двор выскочили Прохоров и Диденко.

      – Ингур, что с тобой?

      – Что случилось, старик? Кто тебя обидел, скажи. Со мной, Прохоровым иметь дело будет!

      – Ай-ай-ай-ай-ай! Прохор! Говорил я тебе не браниться – тайга накажет. А ты бранился. Вот и наказала. Наказала нас тайга! Теперь беда! Беда много будет на застава!

      – Ингур, да ты толком скажи, что случилось? Как она нас наказала?

      – Кто-то зверя испортил! Сырая мяса дал! Видишь – кость грызет? Красная! Сырая, значить! Теперь Волчок – дикая зверя будет! Теперь не ты, не я – тайга ему хозяин! Отомстит теперь тайга, что ее духа человек забрать хотел. Отомстит шибко. Ясно?

      – Да кто сказал, что беда случится? Как был наш Волчок, так и будет. Никто от нас его не уведет. И никого из нас он не тронет. С чего бы это? Он вырос среди нас, привык к людям. А тайга ему не дом. Здесь его друзья.

      – Нет, Прохор! Теперя все. Убивать придется. А то он убьет кого-то. Теперя Волчок – дикая, не наша больше. Ясно?

      – Да погоди ты! Никого он убивать не собирается. Кстати, кто мог ему сырое мясо дать? Карпачев! Где ты, Карпачев?!

      Весь разгоряченный, в белом переднике, с поварским колпаком на голове, из-под которого торчали огненно-рыжие кудри, выскочил из кухни шеф-повар.

      – Я, товарищ старшина! Что случилось, что вы с Ингуром кричите так?

      – Зачем