Прощальный поклон капитана Виноградова (сборник). Никита Филатов

обещает все это красочно расписать, чтобы награды там всякие, медальки…

      – Кончилось, ребята. Спасибо. Поздравляю!

      Было чему радоваться, но пока не хотелось.

      – Станкевич, Голубев. Долгоносик! За мной, Скрябин! За старшего здесь. Пошли! – взводный снял автомат с плеча и полез через каменную кладку.

      Сначала поравнялись с трупом. Один из милиционеров нагнулся, перевернул его на спину: лет сорока, заросший, с большими крестьянскими ладонями.

      – Силен! – Автомат тянулся из сведенных судорогой рук с большим трудом.

      – Карманы проверь! – сюрпризов можно было не опасаться: для того чтобы заминировать мертвеца, у бандитов не было ни времени, ни возможностей.

      Под ногами звенели бесчисленные, казалось, гильзы. С каждым шагом становились заметнее свежие сколы и воронки. Чей-то кровавый подтек, непонятная брезентовая рукавица. То, что осталось от второго поста… Следы колес на обочине…

      – Вон! Здесь у них миномет стоял.

      Виноградов приблизился: ржавый остов «запорожца», за ним – характерные углубления в щебне и два зеленых казенных ящика.

      – Удрали.

      – Сколько же мы их? Человек пять?

      – Да нет, побольше… – Виноградов уже прикидывал предполагаемые потери бандитов. – Лукьянов с ребятами четверых, второй пост пару… И тот, в шляпе…

      – Доложим – десять. Пусть, кто хочет, приедет пересчитает!

      Спорить с Медведевым никто не собирался.

      – Так и доложим.

      Ожила радиостанция.

      – Что? Не понял!

      Сквозь треск и шелест помех удалось разобрать:

      – Колонна на связи. Подходит!

      – Надо встретить.

      Возвращаясь, Виноградов взглянул на кордон глазами нападавших: мешки, неровная кладка стены, сырой флаг на погнутом шесте. Каски, мелькание камуфляжа. Это было последнее, что увидел тот, лежащий сейчас на обочине.

      – Привет, служивые! – махнул беретом один из бойцов. От запыхавшихся чумазых бэтээров навстречу по-хозяйски вышагивал обвешанный оружием офицер-десантник. Следом, стараясь не оступиться, спешил крохотный связист в напяленной на глаза каске, торчащая из-за его плеча антенна упруго и радостно кивала капитану.

      …Побриться и принять душ Владимир Александрович успел. А вот переодеваться не стал специально. Слухи об утреннем бое были в центре внимания широких станичных масс, питерские шевроны вызывали повышенный интерес, и капитан резонно претендовал на причитающуюся ему долю славы.

      – Прошу прощения… – Первым встреченным оказался постовой в холле гостиницы.

      – Да?

      – Ребята рассказали. Те козлы что, смотались? К себе? Назад?

      – Ну, видишь ли… – Виноградов не знал, стоит ли вдаваться в подробности. – Вертолетчики догнали их уже у самого поста ГАИ. То есть фактически на границе. И не решились. Правильно, наверное.

      – Как это – правильно? Ни черта себе! Во дают!

      – Ну, если с точки зрения нашей… Да, конечно, врезать стоило. Но! Потом последствий