Прощальный поклон капитана Виноградова (сборник). Никита Филатов

на радиостанцию и довольно хмыкнул: бойцы сделали выводы из недавнего внушения. А может быть, просто не хотели подводить своего командира.

      – На приеме «Долина».

      – К нам гости.

      – Понял вас. Подробнее!

      – Белая «двойка»… Или «четверка»… Быстро едет, даже очень!

      – Ясно, первый пост. Встретим!

* * *

      Повинуясь причудам горной акустики, звук появился чуть позже изображения.

      Сначала из-за поворота вынесло теряющий равновесие жигуленок, и только потом в уши ударил рев изнасилованного двигателя.

      Машина с трудом удержалась на трассе: вывернутые колеса резали щебенку, высекая грязно-серое облако, отвесная скала справа почти влепила в себя хрупкий металл…

      – Во дает!

      Столпившиеся вокруг начальства милиционеры, оставив завтрак, с интересом наблюдали за происходящим. Теперь, когда «двойка» замерла перед шлагбаумом, можно было разглядеть через опущенное стекло водителя – одинокого усача в форменной рубашке с погонами старшего лейтенанта.

      Выключив двигатель, он дисциплинированно положил на панель перед собой слегка подрагивающие руки и что-то сказал приблизившимся с двух сторон дежурным автоматчикам. Все трое одновременно повернулись в сторону Виноградова.

      – Гули встали? По норам, одеваться! – рявкнул Медведев, и его бойцы мгновенно ссыпались со смотровой площадки. Последним в открытую дверь жилой пещеры нырнул Долгоносик. – Бар-раны!

      – Пойдем, мужики, – вздохнул капитан и, почти не выбирая дороги, направился к гостю. Сзади возбужденно задышал Синицын, стараясь держаться вровень с командиром взвода.

      – Здравствуйте. Добро пожаловать.

      Кавказец уже стоял рядом со своей многострадальной белой красавицей: закатанные рукава, форменные брюки с остатками складок, кобура. На голове – фуражка-«аэродром» с советским еще гербом и крохотным по местной моде козырьком.

      – Старший лейтенант милиции Яниев Омар! Честь он отдал с достоинством, без суеты. Акцент почти не чувствовался, только некоторые гласные звучали по-южному резко. – Участковый инспектор Анар-аула.

      – Капитан Виноградов.

      – Документы в порядке, – один из постовых вернул Яниеву красную книжицу.

      – Какие-нибудь проблемы? Помощь? – Коллегу с той стороны перевала Владимир Александрович видел впервые, как себя с ним вести, представлял неотчетливо, а местный сержант, как назло, запропал.

      – Нужно немедленно.

      – Ого! Ни хрена себе! – присвистнул второй постовой, оказавшийся позади машины.

      – Что там?

      – Гляньте.

      Но теперь и без комментариев было видно: два отчетливых пулевых отверстия на заднем стекле, серебристые венчики трещин.

      – И в железе еще свежая! И еще вон одна.

      – Да-а. Слушаю, коллега.

      – Товарищ капитан! – начал гость, но осекся: Синицын, и без того выглядевший белой вороной в своем штатском пиджаке, достал блокнот и ткнул в него ручкой.

      – Не обращай