Парижская любовь Кости Гуманкова. Юрий Поляков

в Доме политпросвета не появлялся, но и от поездки тоже не отказывался, хотя однажды его показали по телевизору крутящимся на центрифуге. На работе меня донимали предложением написать куда-нибудь коллективный протест, Псковский уверял, что все будет тип-топ, а дома супруга моя недоверчивая Вера Геннадиевна смотрела на меня как на дауна, сожравшего по рассеянности выигрышный лотерейный билет.

      За два дня до отъезда, поздно вечером позвонил Пека. Трубку совершенно случайно взял я.

      – Он на орбите. Завтра о нем будет в газетах.

      – Врешь! – не поверил я.

      – У парня из основного состава обнаружили простатит. Представляешь, как обидно! Говорят, он уже чехлы для «Волги» купил. Им за успешный полет, кроме цацек, «Волгу» выдают…

      – Откуда ты все это знаешь?

      – У меня приятель в Звездном живет. А там как в коммуналке… Они за эти полеты, как мы за «загранки», глотку рвут… А ты ведь понял, о чем я тебя попрошу?

      – Конечно.

      – Догадливый. Попробуем тебя на сектор двинуть.

      – Не надо. Уже пробовали… А она очень приятная женщина…

      – Так чего же ты на нее волком смотришь?

      – Жаловалась?

      – Она никогда не жалуется. Просто сказала: жаль, что такой милый человек, как ты, на нее обижен…

      – Виноват. Но быть в резерве – очень вредно для нервов, – попытался отшутиться я. – Теперь буду смотреть на нее с обожанием!

      – Не надо. – Голос Пеки посерьезнел. – Не надо смотреть на нее с обожанием. Твое дело присматривать…

      – Шпионить, что ли?

      – Н-да, быть в резерве – вредно не только для нервов. Шпионить там будет кому. Твое дело, повторяю, присматривать. Она женщина легкоранимая, тонкая, а в поездках, сам знаешь, ситуации разные случаются. Особенно мне не нравится этот ваш Буров…

      – Мурло аппаратное…

      – Вот именно, – подтвердил Пека. – Значит, понял?

      – Понял, понял… – дурашливо согласился я. – Мое дело – сторожить.

      – Кончай придуриваться!

      – Охранять.

      – Гуманков, ты неблагодарная свинья!

      – Оберегать.

      – Почти правильно.

      – Беречь.

      – Точно.

      – Для тебя.

      – Для меня.

      – Ты гигант гормональной индустрии! Я тебя уважаю! – Мне удалось сказать это почти беззлобно.

      – Это не гормональная поддержка. Это серьезно, – каким-то не своим голосом ответил Псковский.

      – Ты откуда говоришь?

      – Из автомата. С собакой гуляю. Понимаешь?

      – Понимаю. Не беспокойся. Можешь положиться на меня, как на себя самого!

      – А вот этого не нужно! – засмеялся он и повесил трубку.

      Сколько раз я ездил в командировки, но никогда супруга моя беззаботная Вера Геннадиевна не собирала меня в путь-дорогу. И лишь когда чемодан бывал уже застегнут и поставлен у двери, она чуть отрывала его от пола и саркастически предупреждала: «Не надорвись, Гуманков!» В этот раз все было по-другому. Жена трижды ездила за консультацией к своей