Северный ветер. Holly Hope Karter

устал. Слишком устал объяснять каждый раз.

      Голова затрещала по швам, а перед взглядом вереницей пронеслись словно бы фрагменты фильма… про меня! Но все это было не со мной! Я наверняка запомнила бы саму себя, устало бредущую по знакомым улицам, погруженным в ночную темноту.

      Ласковый ветерок треплет длинные каштановые волосы. Взгляд опущен на землю. На губах – задумчивая улыбка. В душе – радость и удовлетворение. Ведь крупный проект, что отнимал большую часть моего времени, как рабочего, так и личного, завершен с почти скандальным успехом! И потому в моей руке шоппер с бутылкой вина, сыром и фруктами – не отметить такое достижение – преступление!

      За спиной оставались кварталы родного города, закутанные в танцующую в воздухе весеннюю взвесь и подтаявшие сугробы. Вокруг ни души. Окна в домах давно погасли – иногда мне кажется, что я одна такая ненормальная, работающая круглыми сутками. Мирная, спокойная картинка…

      …но что-то колючее заворочалось в груди, предчувствуя – дальше случится плохое. Страшное! После чего, собственно, я и оказалась в лодке хрен пойми где и хрен пойми с кем.

      Я смотрела этот плохо смонтированный фильм, ожидая чего угодно: мрачной тени с ножом, автомобиля с неправдоподобно яркими фарами, стаи бродячих агрессивных псов… но плохое и страшное оказалось до глупого банальным.

      Незнакомец выпустил мое запястье, обрывая видение. Я не удержалась на ногах и упала на каменный пол. Боль прострелила колени и ладони, в которые вонзились острые грани мелких камушков. Я замерла клубком спутанных мыслей и чувств, а перед взглядом застыли рассыпавшиеся по земле фрукты и разбитая бутылка вина. Красную жидкость, в темноте похожую на кровь, жадно впитывал подтаявший снег…

      Вот я была – и вот меня нет.

      Как это?! Куда я делась?

      – Что… Что это было?

      Незнакомец сухо шепнул:

      – Твой последний день.

      – В каком смысле «последний день»?

      Я поспешно отползла, когда он приблизился, и черный плащ коснулся моей ноги.

      – Не трогай меня!

      Но мужчина снова схватил меня за запястье. И снова я замерла, а перед взглядом пронеслись сцены, свидетелем которых я никак не могла стать.

      Убитые горем родители. Пустая квартира. Укрытая белой тканью мебель. Коробки с вещами. Мой кот у сестры на руках. И листовки. С моими фотографиями. С моим именем. Со страшной надписью: пропала женщина.

      Я вырвалась и отползла, задыхаясь от ужаса.

      – Что это… Как ты это делаешь?!

      – Каждый раз одно и то же…

      Незнакомец опустил голову, и я подавилась криком, когда тени из его капюшона поползли к плечам черными щупальцами.

      – Что ты… Что… Как… Кто ты?!

      – У меня множество имен.

      – Назови хоть одно!

      Он задумался на пару мгновений и тихо ответил:

      – Харон4. Ты знаешь это имя. И ты оказалась в моей лодке. Понимаешь, что это значит?

      В памяти забилось что-то, услышанное давным-давно, еще в детстве. Воспоминания лениво оформились

4

В греческой мифологии перевозчик душ умерших через реку Стикс в подземное царство мертвых.