Сиротка для дракона. Бои без правил. Наталья Шнейдер

ни одно слово Нори не станут принимать всерьез. Перепила, с пьяной обиды решила отомстить и отравила Бенедикта.

      – Но Лианор весь вечер утверждала, что выпила лишь один бокал игристого, – продолжала Оливия.

      – Все пьяные твердят, что они лишь попробовали, – усмехнулся граф.

      – Тебе лучше знать, я видела не так много пьяных. Однако буквально за два танца до того, как Лианор увели с бала, я разговаривала с ней, и она была совершенно трезвой.

      – Насколько трезвой была ты? – поинтересовался Лерой.

      – Не абсолютно, но и не пьяна, – спокойно ответила Оливия. – И потому я могу уверенно сказать – в первую половину вечера от нее не пахло вином. Речь и жесты не изменились. Зато после того, как она выпила бокал игристого, предложенный Бенедиктом в знак примирения, Лианор очень быстро развезло.

      – Бенедикт предложил помириться? – не поверил Родерик. – Да он скорее бы сам мышьяк в бокал сунул!

      – Мне тоже показалось это странным, поэтому я проверила вино на яды. Ничего, кроме спирта.

      Который, как известно, тоже яд.

      – Но, если в вино просто плеснули спирта, обычный магический анализ этого не покажет, – заметил Родерик.

      – Мы снова переходим в область предположений, а я просил факты, – вмешался граф.

      – Лианор утверждала, что этот бокал вина был единственным за вечер. Утверждала очень настойчиво. Но когда я проверила на яды ее бокал с тем, что она называла лимонадом, в нем тоже был спирт.

      – Зачем ты это сделала? – спросил Лерой.

      – Потому что ты был прав, когда сказал, что Лианор мне понравилась. Слишком уж быстро ее развезло, я хотела понять почему. Бокал пах спиртом, но это действительно был лимонад.

      – Ты пробовала?

      – За запахом спирта чувствовался лимон, а не винный аромат. И Лианор говорила, что последний выпитый ею бокал горчил.

      – Это все?

      – Нет. Бенедикт был не единственным, кто захотел помириться с Лианор в тот вечер. Совсем незадолго до бала к нам заходила Корделия, баронесса Вудруф.

      Родерик застонал про себя.

      – Я не знаю, что они… – Оливия осеклась. – Впрочем, теперь я, кажется, знаю, что, точнее кого они не поделили.

      «Мы не вещь, чтобы нас делить»! – рыкнул Сайфер.

      Родерик был совершенно с ним согласен. А еще хотел провалиться сквозь землю и чувствовал себя на удивление глупо, как будто он стал барышней, из-за которой дерутся мужчины.

      Хотя «дерутся» – преувеличение, про драку он не слышал ничего. Зато слышал, что Корделия распускала грязные сплетни про Лианор. Об этом рассказал побитый Нори парень, когда Родерик вызвал его на разговор. И у Корделии после той истории сильно пошатнулась репутация среди молодых людей, учившихся на последнем курсе факультета. До барышень эта история то ли не дошла, то ли просто с Родериком никто из них особо не откровенничал.

      Но почему Нори вообще стала разговаривать с Корделией?

      – Хотя надо было, наверное, сначала рассказать, что было за несколько дней до того, – сказала Оливия, прерывая