Васса Железнова. Максим Горький

(встает). Не… не приму. Ничего от тебя не приму…

      Васса. Прими добровольно.

      Железнов. А то – что? Отравишь?

      Васса. Сергей, вспомни о дочерях! Им жить надо. За пакости отцов дети не платят.

      Железнов. А за матерей?

      Васса. Бессмысленное сказал. Пойми, Сергей, я на суде молчать не стану. Я расскажу, как ты привозил в мой дом гулящих девок, как распутничал с ними, показывал гулящим-то Наталью с Людой, скажу, как учил их вино пить…

      Железнов. Врешь! Это Прохор, брат твой, учил, Прохор.

      Васса. Людмилку напугал, и оттого она вроде слабоумной, учиться не может, ни к чему не способна.

      Железнов. А Наталья – вся в тебя, вся!

      Васса. Так вот знай: все скажу суду и людям!

      Железнов (встал, рычит). Отойди! Страшно глядеть на тебя. Пусти. (Оттолкнул ее, идет к двери.)

      Васса (за ним). Прими порошок, Сергей…

      Железнов. Нет!

      Вышли. В двери – Лиза, в руках ее – поднос, на нем несколько штук разнообразных замков. За нею – Прохор Xрапов с большим амбарным замком в руке.

      Прохор (угрюмо). Из-за чего грызлись?

      Лиза. Не знаю. Слышала только, что она уговаривала его порошок принять.

      Прохор. Какой порошок?

      Лиза. Наверное – лекарство?

      Прохор. Какое лекарство?

      Лиза. Откуда мне знать – какое?

      Прохор. Ну, и дура! Сергею никаких лекарств не требуется. Он здоров, как верблюд. Мы с ним до четырех утра, всю ночь девятку ловили и коньяком питались.

      Лиза. Содовый порошок, может быть.

      Прохор. Еще раз – дура! Коньяк соды не требует. Чего торчишь? Поставь замки на стол. Ничего не видишь, не знаешь. За что тебе подарки дарю?

      Лиза. Подарили вы мне! Скоро всем виден будет подарок ваш.

      Прохор. Лучше – я, чем Пятеркин. Передвинь кожаное кресло, от солнца кожа портится, а ему шестьдесят пять рублей цена.

      Лиза. Солнцу?

      Прохор. Креслу, подарок мой сестре. Солнце ничего не стоит. Погоди-ка! Ты что это? Шутки шутить? Ты не забывайся, однако! Солнцу! Избаловала тебя сестра, как старая девка – кошку. Ступай к чертям! (Разглядывает бумаги на столе, чихает. Поет на «шестый глас».)

      Под вечер осенью ненастной

      В пустынных дева шла местах

      И тайный плод любви несчастной

      Держала…

      Наталья (входит). Какой хороший день…

      Прохор. Еще ничего не известно, день только начался. Ты что росомахой такой бегаешь? Не причесана… растрепа!

      Наталья. Знаешь – решили судить отца.

      Прохор (испуганно). Кто сказал?

      Наталья. Евгений Мельников.

      Прохор (сел). Ах, черт… Не отвертелся капитан. Вот те и Железновы! Вот те и Храповы, старинна честная фамилия! Дожили! Довел капитан наше судно. Ой, будет срама! По смерть всем нам срама хватит.

      Наталья. Может, оправдают?

      Прохор. Не в этом дело! Дело в суде, в позоре. И, наверное, засудят. Теперь такая мода: ежели богат, значит