Безумие толпы. Луиза Пенни

Ведь вы защищаете свою семью. И если уж мы заговорили об этом, то именно вы обвиняете меня: будто бы я ставлю под угрозу тысячи молодых мужчин и женщин, поскольку не желаю вмешиваться в это дело.

      Они сердито смотрели друг на друга. Просто кипели. Оба потеряли самообладание, приобретенное немалыми усилиями.

      «Бог ты мой, – подумал Гамаш, взяв себя в руки и отступив от края пропасти. – Вот как оно начинается… Вот ведь что делает Эбигейл Робинсон даже на расстоянии! Один только разговор о ней может посеять семена розни. А следом приходит страх».

      И да. Он боялся. Боялся, что статистика и графика укоренятся в головах. Что люди поверят профессору, станут поддерживать нечто недопустимое.

      Он глубоко вздохнул:

      – Прошу прощения, Колетт. Я зашел слишком далеко.

      Она сидела молча. И казалось, была еще не готова принести ответные извинения.

      – Почему университет согласился принять этого лектора? – спросил он.

      – Вы спрашиваете меня? Я не принимаю таких решений.

      Она все еще оставалась на взводе.

      – А почему профессор Робинсон решила прочесть лекцию здесь?

      – А почему бы и нет?

      – Вам не кажется странным, что все предыдущие лекции она читала на западе, а когда приехала на восток Канады, то выбрала вовсе не Университет Торонто? Не Макгилл. Не Université de Montréal. Не какой-то крупный зал в большом городе, а маленький университет в маленьком городке.

      – У Université de l’Estrie очень хорошая репутация, – сказала почетный ректор.

      – C’est vrai[22], – кивнул он. – Так и есть. И все же я удивлен.

      Впрочем, его голос в ходе этого рассуждения звучал бесстрастно. Почему-то эта мысль прежде не приходила ему в голову. Его настолько поглотили моральная, юридическая, логистическая стороны вопроса, что он даже не задумался, почему мадам профессор выбрала Université de l’Estrie.

      – Может быть, в других местах она получила отказ, – произнес Гамаш, размышляя вслух.

      – Это не имеет значения, – проговорила Роберж.

      Он вздохнул:

      – Я думал над этим, Колетт. Вчера весь вечер голову ломал. А под конец посмотрел ее самый последний ролик – лекцию с последствиями. Увидел, как слушатели набросились друг на друга. Нарушает ли она закон? Разжигает ли ненависть? – Он провел руками по волосам. – Нет. Но ее деятельность привела к ряду очень-очень неприглядных столкновений.

      – Потому-то я и попросила, чтобы прислали вас. Я знаю, что служба безопасности кампуса не сможет защитить Эбигейл.

      – Эбигейл?

      – Да. Ведь так ее зовут? Эбигейл Робинсон.

      – Oui. Но вы назвали ее как-то очень по-свойски… Не «профессор Робинсон». – Он снял ногу с ноги и подался вперед. – Вы знакомы? Близко? – И тут его осенила еще одна догадка. – Не поэтому ли она выбрала Université de l’Estrie? Не вы ли пригласили ее?

      – Шутите?

      – Ничуть.

      Почетный ректор уставилась на него. Потом смягчилась:

      – Вы правы. Мы знакомы. Уже много лет. Но сюда я ее не приглашала.

      – Как

22

Это правда (фр.).