Необычайно умные создания. Шелби Ван Пелт

уже разделяет всего фут. Осьминог будто съежился, кожа его побледнела. Есть ли у осьминогов зубы?

      – Дружок, – говорит она мягко. – Я сейчас просуну руку за тебя и отсоединю шнур.

      Приглядевшись, она понимает, какой именно провод стал причиной его затруднительного положения. Дотянуться можно.

      Глаз осьминога следит за каждым ее движением.

      – Я не причиню тебе вреда, милый.

      Свободное щупальце постукивает по полу, точно хвост домашней кошки.

      Когда она выдергивает вилку, осьминог вздрагивает и подается назад. Това тоже вздрагивает. Она ждет, что он улизнет вдоль стены к двери, куда явно стремился и раньше.

      Но вместо этого он придвигается ближе.

      Одна из его конечностей рыжеватой змеей скользит к Тове. За считаные секунды обвивается вокруг ее предплечья, потом обхватывает локоть и плечо, будто лента с майского дерева. Това чувствует, как к ее коже цепляется каждая присоска. Она машинально пытается выдернуть руку, но осьминог сжимает ее так крепко, что становится почти неприятно. Правда, его причудливый глаз игриво поблескивает, как у шаловливого ребенка.

      Пустые картонки из-под еды навынос. Сдвинутая мусорная корзина. Теперь все становится понятно.

      И вдруг осьминог отпускает Тову. Она изумленно наблюдает, как он выбирается из комнаты отдыха, присасываясь к полу самой толстой частью каждой из восьми ног. Его мантия будто волочится за ним, кажется, что он выглядит еще бледнее и ползет с усилием. Това спешит за ним, но, когда она выходит в коридор, осьминога уже и след простыл.

      Това проводит рукой по лицу. У нее что-то с головой. Да-да. Разве не так все начинается? С галлюцинаций об осьминоге.

      Много лет назад она наблюдала, как у ее матери постепенно ускользает рассудок. Началось с того, что она стала забывчивой, знакомые имена и даты внезапно выпадали из головы. Но Това не забывает номера телефонов и не ловит себя на том, что роется в памяти в поисках имен. Она переводит взгляд на свою руку, которая вся в маленьких кружочках. Следы от присосок.

      Не переставая недоумевать, она заканчивает вечерние дела и принимается за свой традиционный последний обход здания, чтобы пожелать его обитателям спокойной ночи.

      – Спокойной ночи, синежаберники, угревидные зубатки, японские крабы, остроносый малый бычок. Спокойной ночи, анемоны, морские коньки, морские звезды.

      За поворотом она продолжает:

      – Спокойной ночи, тунец, камбала и скаты. Спокойной ночи, медузы и морские огурцы. Спокойной ночи, акулы, мои бедняжки.

      Това всегда испытывает большое сочувствие к акулам, которые выписывают бесконечные круги в своем аквариуме. Она понимает, каково это – когда ты все время должен двигаться, иначе просто не сможешь дышать.

      Вот и осьминог, снова спрятавшийся за своим камнем. На виду только кусочек его туловища. Окрас стал немного ярче по сравнению с тем, каким он был в комнате отдыха, но все еще бледнее обычного. Что ж, может, так ему и надо. Нечего было сбегать. Да и как он умудрился выбраться? Она