Псы Америки. Божья кара. Анатолий Агарков

но кто-то всегда будет при мне в заложниках.

      Глоток обжигающего кофе заставил его закашлять.

      Утерев слезы, Шкуро улыбнулся своим новым мыслям.

      – А я смотрю, вы уютно живете. Может, и для меня найдется комната? Поживу у вас, как на каникулах, а потом видно будет. Как спроворите мне документы, так и уеду. Насколько длительны они будут, зависит от вас.

      Это он сказал, а подумал – приживусь в России, тут меня вряд ли станут искать, потом найду выход на ЦРУ и стану агентом. В Ленгли, говорят, специалисты такого класса высоко ценятся. Разве идея спрятаться от следствия на Урале – не само совершенство?

      И пока все идет по плану. А забавны же эти люди. Может, мужика пристрелить для острастки? Нет, не стоит – свою бывшую не запугаешь, а только озлобишь. Не будем спешить. Как говорится – никто не спешит умирать.

      Живут неплохо – можно сказать, шикарно. В средствах не нуждаются. И, может быть, есть заначка. Поживем – увидим.

      Если иметь деньги да надежные документы, можно и в Рашке неплохо устроиться.

      Микола решил, что кофе в чашке остыл, и пора его допить.

      – Я вижу, вы завтракать собрались – так ешьте-ешьте, и я с вами, – сказал беглый нацбатовец и наложил себе в тарелку салата.

      Обитатели дома смотрели на него и молчали, за стол не садились..

      Не нашли общий язык – подумал Микола, уплетая за обе щеки.

      – Конечно, после всех невзгод в Украине и Рашке, хотелось бы дать себе возможность отдохнуть и поразвлечься как следует, – продолжал дезертир, обводя взглядом студию – она же кухня, столовая и прочая-прочая… весь первый этаж.

      Оля, наверное, знала, что и как говорить своему бывшему:

      – Послушай, если ты просишь у нас помощи, то веди себя соответствующим образом. И убери свою «пукалку» – никто из нас её не боится. Только вон девочку напугал. Но ты же не будешь стрелять в свою дочь.

      Микола послушно свернул глушитель и сунул пистолет за спину в брюки.

      – Так вы мне поможете?

      – Разумеется, Коля. Не побежим сдавать тебя в ФСБ. Поживи, сил наберись. Комната есть. А мы все вместе подумаем – куда бы тебя пристроить. Дармоедов здесь нет и не будет.

      – Ты была хорошей женой. Ах, если бы не война…

      – За тобой, надеюсь, не идут по следу? Поешь, прими душ и ложись спать. А мы посоветуемся, как тебе помочь.

      – Машину мне можешь дать?

      – Куда ты собрался без документов? Делай, как сказано! А я пока поищу в инете – не тянется ли за тобой след? Что тебе вменяется прокуратурой Российской Федерации? И подумаем – где тебя лучше использовать – на какие дела ты годишься? Кто не работает, тот не ест. Ясно тебе, нацик несчастный?

      Беглый Шкуро стукнул кулаком по столу.

      – Не смей меня так называть, ты, баба неверная!

      Оля сощурила и без того узкие корейские глазки, сказала холодно:

      – Не надо кипятиться, беглый нацбатовец. А то и я рассержусь. Ты ведь не хочешь, чтобы я сейчас сердилась, правда? А, герой Украины?

      Шкуро стиснул зубы, проглотил насмешку. Сочтемся, подумал он. Потом, когда все будет позади.

      – Слушай меня. Прежде