Пеший камикадзе, или Уцелевший. Захарий Калашников

успел разглядеть последнего из команды в деталях, украдкой, пока пялился в оба окна, с интересом разглядывая городские улицы.

      В обычной жизни Тутыр мог выглядеть по-другому, иначе, ни в этих пыльных берцах и мультикамовских шмотках. Почему-то Егору показалось, он мог быть из тех нарядно одетых молодых щеголей и модников, что усердно следят за бородой, прической, растительностью в носу и подмышках. А имея природное обаяние осетина, наверняка, пользовался успехом у женщин и был презираем взрослыми мужчинами своих кровей за непозволительную смелость, как братья Дулатовы из модных домов Версаче и Гуччи.

      – Я узнал тебя, – спустя время сказал Тутыр. – Слышал о тебе, когда ты появился…

      – Надеюсь, хорошее? – хмыкнул Егор.

      – Куда там… Инвалид, короче, ты. Без ноги и руки.

      – Верно. – Согласился Егор. – Не наврали.

      – Ты – проблема для нас… – внимательными глазами посмотрел Тутыр, – из-за протезов.

      Красивое модельное лицо стало серьезным и более суровым. Егору стало малость завидно: «Вот, если бы не шрамы… Ни фугас…»

      – Сейчас, когда можно купить протез – это уже не проблема, – отвернулся Егор в свое окно, избегая холодных глаз «повелителя».

      За окном мелькали дома, магазины, светофоры и те, кто представлял неподдельный интерес, люди. Но неудобный разговор не позволял сосредоточиться на желаемом. – У меня по два протеза на руку и ногу, – сказал Бис. – Пара из них – электронные, сгибаются и разгибаются за счет электричества, заряжаются как смартфон. Они умеют все, что и твои обычные ноги и руки, – захотел разубедить собеседника Егор. – Этот… – продемонстрировал он протез, – …обычный тяговый, с пружинным схватом кисти, локтевым модулем с активной ротацией плеча и ступенчатой фиксацией локтя… А тот – как у Терминатора… – пришли на ум слова Витьки Песка. – Титановый, – приврал Егор, – как броня танка. Так что протезы мои не будут для тебя проблемой, а я – твоей заботой, – закончил Егор.

      – Чо… они, прям в магазине продаются? – спросил Берг.

      – Нет, конечно, – почему–то Егор ожидал от Берга подобных вопросов.

      – Тяжело жить с протезами?

      Егор тяжко вздохнул:

      – В целом – да. Просто отношение к людям с протезами не выработанное. В обществе нет паттернов поведения… кроме, пожалуй, жалости и страха… как вести себя или что делать, оказавшись рядом – помогать или нет. Это нормально, учитывая, что только у нас в стране не принято рассказывать о своей инвалидности вообще… никому. Даже в Собесе! – попробовал шутить Егор. – Если бы инвалидов было больше в публичном поле, как в Америке, и без акцента на инвалидность, здоровые люди перестали бы их бояться и плакать при одном их только виде. А у нас их сначала соберут в одной палате, в которую медперсонал боится заходить, потому что «утки» с говном выносить надо, а потом развезут по домам без пандусов и лифта. Вот они сидят там на колясках безвылазно, ждут годами свои пиратские протезы, на которых потом выясняется ходить невыносимо. Сейчас, ситуация понемногу меняется, слава богу. – «Или Аллаху?» –