Битва за Кальдерон. Джим Батчер

ты…

      – Я в таких вещах разбираюсь, милая, – ответила она. – Я же сама этим занимаюсь. – Она прошлась по комнате, выглянула из окна во двор, а затем спросила: – Ну и который из них?

      – В зеленой тунике, – ответила Амара, отходя от окна. – Около гарганта. Темные волосы, борода с сединой.

      – О! – выдохнула Серай. – Он не старый. Просто слишком рано поседел, я бы сказала. Это всегда привлекательно в мужчине. Это означает, что у него достаточно власти, чтобы нести ответственность за своих людей, и достаточно совести, чтобы беспокоиться о них. И… – Она помолчала и прикрыла на мгновение глаза. – Он довольно сильный, так?

      – Сильный, – не стала спорить Амара. – И потрясающе стреляет из лука.

      Серай искоса на нее посмотрела:

      – Знаю, это прозвучит банально, но в сильном мужчине есть неоспоримая первобытная привлекательность. Ты со мной не согласна?

      Лицо Амары горело от смущения.

      – Ну да. Это про него. – Она сделала глубокий вдох. – А еще он умеет быть таким нежным.

      Серай бросила на нее встревоженный взгляд:

      – Ой-ой, это даже хуже, чем я думала. Ты не просто его любовница, ты его любишь.

      – Ничего подобного, – возразила Амара. – Ну, понимаешь, я его довольно часто вижу. Ведь я являюсь посланником Первого консула в долине со времен Второй кальдеронской битвы и… – Она замолчала. – Не знаю. Не думаю, что я когда-нибудь была влюблена.

      Серай повернулась спиной к окну. Через ее плечо Амара видела, как Бернард дает указания паре работников, которые запрягали в фургон с припасами двух тяжеловесов, а сам проверяет их подковы.

      – Значит, вы с ним видитесь достаточно часто? – спросила Серай.

      – Я… я бы не возражала, если бы мне удавалось видеть его чаще.

      – Мм, – протянула Серай. – А что тебе нравится в нем больше всего?

      – Его руки, – мгновенно, не успев подумать, ответила Амара и снова покраснела. – Они у него сильные. Кожа немного грубая. Но теплые и нежные.

      – Ага, – сказала Серай.

      – И еще губы, – выпалила Амара. – Ну, понимаешь, у него, конечно, красивые глаза, но губы… я хочу сказать, он может…

      – Он умеет целоваться, – помогла ей Серай.

      Амара замолчала и просто кивнула.

      – Так-так, – сказала Серай. – Думаю, можно сказать, ты знаешь, что такое любовь.

      – Ты и в самом деле так считаешь? – прикусив губу, спросила Амара.

      Куртизанка улыбнулась, и в ее улыбке проскользнула грусть.

      – Разумеется, милая.

      Амара посмотрела на двор, где пара мальчишек лет шести-семи выскочила из своих укрытий в фургоне, за спиной Бернарда. Он притворно зарычал на них, быстро развернулся, словно собираясь их схватить, они потеряли равновесие и с громким смехом попадали на землю. Бернард улыбнулся, взъерошил им волосы и взмахом руки показал, чтобы они отправлялись по своим делам. Амара вдруг обнаружила, что улыбается.

      Голос Серай прозвучал тише и мягче:

      – Разумеется, ты должна его