Синдзи-кун и его попытка прожить обычную жизнь. Виталий Хонихоев

хотя вот этот Изаму, может, и поверил бы, у него точно голова мангой забита, этот во что угодно поверит.

      – Большое спасибо! – выпрямился и улыбнулся Изаму. – Я ценю ваше доверие и рассчитываю на вас, сенсей!

      – Да ладно. В общем и целом секрета-то никакого нет, – сказал я, поймав его вопросительный взгляд. – Это… просто влюбился я, вот. И Сила Любви, и все такое, и вот тут-то во мне и пробудилась сила невиданная и…

      – Погоди, – нахмурился Изаму, – ты же про бокс и про дядю говорил в первый раз…

      – Ах да. Сила невиданная и техника диковинная проснулись во мне.

      – А дядя?

      – И дядя тоже проснулся.

      – Где проснулся? – не понял Изаму.

      – Да рядом. Недалеко живет, хочешь – покажу?

      – Что-то мне кажется, что ты надо мной издеваешься… – снова нахмурился Изаму, – что за история такая, какой еще дядя, какая любовь?

      – Вот именно! – вмешалась Ая-чан, встав между нами и уперев руки в бедра. – Что это еще за любовь? К кому? И как давно? И почему мне не сказал, я тут, понимаешь, хожу с ним туда и сюда, а у него любовь есть…

      – Слишком много вопросов! – поднял я руки, сдаваясь. – Я не могу отвечать на все одновременно. Можно же задавать вопросы по одному? Один вопрос – один ответ.

      – Научи меня технике бокса!

      – Говори, кто твоя любовь! – выпалили одновременно Изуми и Ая-чан, переглянулись и покачали головой.

      – Хорошо, – сказал я, трусливо выбрав из двух вопросов тот, который сулил меньшие неприятности. – Хорошо, я покажу что-нибудь, покажу, что умею сам. Но многого от меня не жди, я не профессионал и, наверное, даже не любитель. Так, нахватался по верхам.

      – Отлично. Надеюсь на тебя! – и Изаму снова склонился в своем поклоне, выпрямился и кивнул. – До встречи в школе!

      – Ага! До свидания, – я махнул ему рукой вслед, стараясь не замечать замершую в молчаливом упреке Аю-чан.

      – Итак? – спросила она меня, когда Изаму скрылся за углом.

      Я подобрал свой портфель, укоризненно поцокал языком, стряхивая пыль и изучая царапины на потрепанном кожзаменителе. (Мы с Нанасэ-онээсан против живодерства. А еще у нас слишком мало денег для покупки изделий из натуральной кожи.)

      – Ну вот, – сказал я, – опять весь поцарапался. Как ты думаешь, Ая-чан, имеет смысл попросить Изаму-сана купить мне новый портфель, ну или хотя бы восстановить стоимость краски? Или как это – амортизация? Вообще непонятно, имеет ли портфель амортизацию? Должен иметь, как всякое имущество, которое подвержено износу. С другой стороны, все подвержено износу, даже моральные ценности. – Краем глаза я видел, что Ая-чан начинает закипать.

      – Да, в какие времена мы живем, Ая-чан, во времена, когда моральные ценности и традиционные устои начинают изнашиваться, словно старый портфель. И это в славной стране Ямато, где скромность и отсутствие излишнего любопытства, а также желания влезть в чужие дела у девушек ценились испокон веку… – грустно покачал головою