Ведьмы. Салем, 1692. Стейси Шифф

либо очень скоро станет ведьмой». Хэторн бросился вытаскивать из незадачливого ткача подробности. Он видел какие-нибудь дьявольские ритуалы? Нет, но жена вела себя с ним враждебно. Со слезами на глазах он признал, «что она враг всему хорошему». Если зал и ахнул, то в записях это не отразилось: Иезекиль Чивер, один из писарей в тот день, не счел нужным сохранить данный факт для истории. Годы нищеты не пощадили их брак: о том, что Сара Гуд не проявила ни капли сочувствия к судьбе соседской скотины, тоже рассказал ее муж. А ночью накануне ареста жены он как раз заметил ведьмино клеймо – знак, которым, как известно, дьявол метит своих слуг, – чуть ниже ее правого плеча. Раньше его там не было. Он еще подумал: интересно, видел ли это кто-нибудь еще. Хэторн отправил Гуд в тюрьму.

      Немолодую Сару Осборн, вторую подозреваемую, он допрашивал с таким же пристрастием. Как и Гуд, Осборн уже давно пыталась получить приличное наследство, в ее случае – оставшееся после смерти мужа в 1674 году. Дело двигалось медленно. Осборн тем временем снова влюбилась и вышла замуж за своего ирландского батрака. Слухи о ней ходили годами, и последние из этих лет она провела прикованной к постели. Хэторна снова ждали отрицания, хотя и от более покладистой и не такой убогой обвиняемой. Осборн отказывалась вовлекать в свои объяснения Гуд, которую долго не видела и с которой в целом была лишь шапочно знакома. Но Сара Гуд приплела тебя, поддел ее Хэторн. Осборн не попалась в ловушку. Хэторн снова обратился к девочкам. Не могут ли они подойти к свидетельнице? Каждая из четверых ее опознала. Сара Осборн была одета совершенно так же, когда щипала их и душила, указали они. Признавая свое сложное положение, Осборн вроде бы вздыхала после ареста, что она скорее пострадавшая от колдовства, чем колдунья. Это не укрылось от внимания Хэторна. Что она имеет в виду? Осборн рассказала о своем частом ночном кошмаре. Она то ли видела, то ли ей снилось, что видела, – на разницу никто не обратил внимания – похожую на индейца фигуру. Он схватил ее за шею и потащил за волосы к входной двери. О том, что делать в подобной ситуации, задумывалась едва ли не каждая женщина в Массачусетсе. В своем бестселлере Мэри Роулендсон писала, что до похищения индейцами не раз говорила себе: лучше уж умереть, чем живой попасть в плен к дикарям[16]. Все слышали о младенческих головках, размозженных о стволы деревьев, и о выпотрошенных беременных женщинах. И при всей своей нетерпимости к беднякам деревенские добровольно жертвовали в фонд поддержки людей, побывавших в плену у индейцев. В феврале, например, деревня собрала тридцать два фунта – половину годового жалованья Пэрриса (которое ему так и не выплатили).

      И снова кто-то в переполненной молельне по собственной инициативе рассказал историю не первой свежести. Вообще между конвульсиями девочек и залпами непрошеных излияний зал суда, словно окутанный бледным светом поздней зимы, был далеко не спокойным. Даже протоколы слушаний выглядят хаотичными. Неспроста мы, отмечает один ученый XVII века,

16

По мнению большинства пленников, лишь одно было хуже индейского плена. Английский переселенец предпочел бы подставить голову под топор, чем поцеловал бы распятие. Опасаясь за свою душу, один голодный юноша даже отказался есть предложенное иезуитом печенье и закопал его под колодой.