Тигровой лилии полоски. Татьяна Рогожина

до встречи в следующее воскресение.

      6

      Накануне запланированной поездки Ника позвонила.

      – Ты меня простишь? – она расстроено пошмыгала носом, – обстоятельства так сложились, что завтра не могу с тобой поехать. Понимаешь, у меня одна учительница в больницу неожиданно попала. Одинокая. Короче, к ней поеду, может, помощь какая нужна…

      – Ник, так я могу тебя к ней отвезти, побудешь там, сколько надо, я в машине подожду, а потом в часовенку, а? – не задумываясь, предложил Влад.

      – Имей в виду, это за городом, – предупредила Ника, – и совсем в другой стороне.

      – А нам куда ни ехать, – лихо отмел он все возражения, – короче, во сколько авто подавать?

      Дорога оказалась короткой. Полчаса и вот он – облезлый фасад провинциальной больнички в два этажа. Пока Ника навещала свою подопечную, Влад гулял по центральной улочке поселка, без всякого интереса рассматривая убогие пейзажи.

      Асфальт, притворяясь тротуаром, давно забыл свое название, а панельные дома в пять этажей стыдливо прятались за разросшимися деревьями. Единственное, что здесь радовало глаз, так это буйно цветущая черемуха, сквозь которую проглядывали кое-где выбитые и заколоченные фанерой окна. Местные аборигены, привыкшие жить праздно за счет родных и близких, намертво приклеились к покосившемуся столику возле магазина и вели пустые свои разговоры под очередную порцию дешевой водки.

      Влад вернулся к машине. И вовремя. Не проведя у больной и пятнадцати минут, вышла расстроенная Ника.

      – Все гораздо хуже, чем я думала, – сказала Ника, – к Ларисе Петровне меня не пустили, потому как попала она в инфекционное отделение. С желтухой. Продержат не меньше месяца. А у нее класс выпускной. С ума сойти!

      – Ник, а чего она здесь лежит? В глухомани-то?

      – Живет она тут, – вздохнула Ника, – да и неожиданно все случилось. Медики с такими инфекциями не церемонятся, в два счета от общества изолируют. Но, самое неприятное, у нее собака и кот одни остались, а я пообещала их пристроить. Влад, – она с надеждой на него посмотрела, – может, выручишь, возьмешь живность на время? Я же дома практически не бываю.

      – Издеваешься, да?! – не поверил Владислав, – ты же знаешь, что я не люблю, когда дома шерсть, блохи, горшки вонючие. Нет, нет, нет!

      – Влад, а если себя пересилить?! Ради меня, а?

      – Кот еще ладно. А собака? С ней же гулять надо, – не сдавался он, – и, вообще, неизвестно, какой она породы, вдруг овчарка огромная, всю мебель пожрет. И меня вместе с ней.

      – Нет, нет, у нее какая-то мелкая. Ну же, решайся. Друг ты мне или кто?! А я тебе за это, – она задумалась, перебирая варианты, – потом генеральную уборку сделаю и даже окна помою.

      – Сильный ход! – усмехнулся Влад, зная ее нелюбовь к пылесосу и тряпкам, – но не могу. И потом, у твоей Петровны, наверняка, соседи есть, или родственники какие…

      – Солнце, – перебила его Ника, – Лариса Петровна сказала, что там одни алкаши, да и с родственниками