Цветы, пробившие асфальт. Путешествие в Советскую Хиппляндию. Юлиане Фюрст

Ильин-Томич тоже вспоминает и этого молодого человека, и сам инцидент, но добавляет примечательную деталь, о которой Солнце либо не знал, либо не хотел упоминать:

      1 июня на Психодроме появился человек, которого я до этого не знал, а все остальные, кто там со мной присутствовал, знали. Он отчитывался о своем пребывании в ментовке. Он рассказывал, что там попытались посягнуть на его волосы, и он <…> лезвием стал немедленно резать себе руки. Они лезвие отобрали, но к волосам больше не прикасались. Его выпустили. И он стоял как на собрании, на отчете перед нами, согнувшийся, невысокий, длинноволосый, страшно бледный человек – притом что уже было лето. И минут десять произносил какие-то рассыпающиеся синтаксически фразы, смысл которых заключался в том, что он, несомненно, сохранил свое достоинство, и что это очень важно, и что с ними, с «хомутами», только так и можно. После этого была демонстрация, прошло еще несколько дней, не больше недели, и он выбросился из окна – место у ресторана ВТО в то время, над старыми «Московскими новостями», то есть на Пушкинской площади. В начале вечера, при очень большом стечении народа. Там были люди, которые это видели, к своему ужасу. И никому не была известна причина. Я предполагаю – притом что я видел его один раз в жизни, – что в этой ментовке все-таки все прошло не так гладко для его «достоинства», как он пытался рассказать281.

      Глава 3

      ЗРЕЛОСТЬ

      Демонстрация 1 июня была преимущественно московским событием, но ее последствия вскоре стали ощущаться далеко за пределами столицы. Это был переломный момент в истории хиппи. Демонстрация превратила Систему в крупнейшее и самое значительное сообщество советского андеграунда. Как говорит Вася Лонг, уже тогда у всех было чувство, что времена изменились: «Это было очень важное событие! С самого начала было понятно, что раз аресты таких масштабов, столько народу [задержали], то дальше все уже будет по-другому…»282 После июня 1971 года количество хиппи и «прихиппованных» в столице существенным образом сократилось. Студенты вузов и старшеклассники были вынуждены дистанцироваться от хипповства как своим внешним видом, так и идейно. Однако, вопреки первым успехам властей, достигнутым ими в области устрашения и ослабления хипповского сообщества, последующие преследования подтолкнули как московских хиппи, так и советских хиппи в целом к тому, что они стали приспосабливаться к новой ситуации. Вместо того чтобы уничтожить зарождающуюся Систему, демонстрация преподала ей урок, который в конечном счете помог ей выжить. Как будет показано дальше, в своем зрелом воплощении Система стала представлять собой нечто большее, чем просто яркий эпизод в истории советской молодежи. Она была одной из движущих сил, воплотивших парадокс позднего социализма: поддерживая позднесоветскую реальность, она систематически выхолащивала и ослабляла ее структуры, в конечном итоге способствуя ее краху.

      ПЕРЕЛОМ

      Итак, демонстрация

281

Интервью с Ильиным-Томичем.

282

Интервью с Бояринцевым.