Отпущу свою душу на волю…. Юрий Поликарпович Кузнецов

понимал… И посему

      Решил хозяин: «Денег не возьму.

      Душе помин, а здравию догляд.

      Змеиное болото невдогад

      Мы летось осушали под ячмень,

      А поясницу ломит по сей день.

      Так ты того… Постой, что за лихва?»

      На дереве тенистая листва

      Вскипела разом – туча мелких птах

      С тревожным шумом канула впотьмах.

      Двор зарябил от гребней и хохлов

      Бегущих кур, цыплят и петухов.

      И ласточки метались непутём,

      Крича по-соколиному. Пластом

      Инстинкт и разум в воздухе толклись,

      Как будто над землей сновала мысль.

      В поселке показался человек:

      Фуражка с «крабом», борода что век,

      Лицо горело жжёным кирпичом,

      Зиял бушлат изодранным плечом.

      Его обстали дети мал мала.

      – Маяк! – кричали. – Покажи орла! —

      Старик белками опрометь повёл,

      Заклекотал – из вышины орёл

      Пал, рассекая воздух горячо,

      И сел ему на правое плечо.

      Погасли в растопыренных крылах

      Стальные искры и морской размах.

      Но проницали дол и небеса

      Стремительные ясные глаза.

      Старик прошёл, как ропот по толпе.

      И врач решил: «Он вроде не в себе,

      Но кто он?» – «Это сторож маяка, —

      Сказал хозяин. – И наверняка

      Скорбит о том, что вертится кубарь

      И птицы бьются об его фонарь.

      Набита пухом перелётных птиц

      Его постель на зависть молодиц.

      От скуки то с орлом, то сам собой

      Маячит между небом и землёй…»

      У лукоморья врач искал траву

      И благом мира грезил наяву.

      Но странный блеск его мечту отвлёк:

      В кольце змеи благоухал цветок.

      Он подошёл к нему – почти сорвал!

      Но руку мёртвый взгляд околдовал,

      По ней потёк пружинистый поток…

      И пасть открылась, как второй цветок,

      – Их два, один оставь, – сказал старик

      И перед ним из-за скалы возник.

      Но сильный свист раздался в облаках.

      И, небо раскрывая нараспах,

      Упал орёл и взмыл. Единый миг —

      Один цветок остался на двоих.

      Они на нём глазами пресеклись,

      Отпрянули и молча разошлись.

      Придя домой, врач думал о траве

      И о цветке. Но мысли в голове

      Толклись… На маяке зажёгся свет.

      И замигала комната в ответ.

      Мигала долго… Он вскочил! Маяк

      Стал погружаться медленно во мрак,

      Ослепло море… К дому и горе

      Его взывали тени. На заре

      Открылась дверь, как в юности талант,

      Вошёл в пуху и мраке лейтенант:

      – Вы врач? Идёмте. Служба коротка,

      Сошёл с ума смотритель маяка.

      Чёрт знает отчего… Но катер ждёт. —

      И оба вышли к морю из ворот.

      Через залив тянулся белый снег,

      То там, то сям звенел счастливый смех,

      Подставив руки белые свои,

      Ловило детство снег… Лови, лови,

      Пока не побелеет голова

      И